— Какая чушь, — возмутился он, поражаясь, какие глупости иногда приходят в голову его любимой девочки. Променять солнечную улыбку Клем на призрачное обаяние Тариэль или любой другой безразличной ему дэйвы. Безумие.
«…Знаешь, до вчерашней ночи я думала остаться, плюнуть на эту практику и просто быть с тобой. Я и сейчас этого хочу, и не хочу ехать в Арвитан. Что там меня ждет? Месяц разлуки с тобой.
Это так долго, почти невыносимо…»
Он знал, ему тоже было невыносимо ее отпускать, видеть, как уходит, не иметь возможности контролировать каждый шаг, чувствовать каждую эмоцию, пребывать в постоянной тревоге… Да, это непросто. Наверное, так чувствуют себя родители, выпускающие свое любимое дитя в первый в их жизни полет, но родителям нужно это сделать, даже если разрывается сердце, даже если страшно, потому что иначе тревога превратится в манию, в безумие. С ним это почти случилось.
«…Но я знаю, что должна быть сильной, смело смотреть в будущее, как бы страшно при этом не было. А мне страшно оставлять тебя, оставлять все так, страшно взрослеть, страшно остаться одной. Тея со мной поссорилась. Знаешь, она очень любит тебя. Гордость не позволяет ей часто это говорить, но ты бы только слышал, как она тебя защищала…»
Да, он знал. Они всегда были разными, словно рожденные на соседних планетах, в ней было излишне много страсти отца, в нем его рассудительности, и, как выяснилось, его безумия тоже. Паэль рассказывала когда-то, что делал Дариан со своей истинной, как стирал ее память, почти уничтожив что-то важное между ними. Тогда он негодовал, совершенно уверенный, что с ним такого никогда не случится, а теперь, он почти готов идти на крайности, лишь бы Клем осталась с ним. И он пойдет на эти крайности, если придется.
«… Кстати, она знает о нас, и это не я ей рассказала, думаю, что и не ты. Подозреваю, принц Дэйтон. Не знаю, зачем он это сделал, но мне его осведомленность не нравится. Он может использовать это против тебя. Может он и мужчина чести, но он еще и наследный принц, будущий король, а короли не могут позволить себе благородство. Будь осторожней с ним…»
«Не волнуйся, солнышко, ни принц, ни его опасный отец ничего мне не сделают, потому что им нужен вовсе не я. И это еще один повод тебя не отпускать».
Он бы и не отпустил, если бы не приказ Матери. А эта тварь уже показала, что бывает, если ей не подчиниться.
«…Заканчивать письмо я не буду, оставлю многоточия вместо глупого прощания, ведь я надеюсь написать тебе еще много-много писем. Знаешь, а в этом есть что-то романтичное, я, как восторженная дурочка пишу любовное письмо своему кавалеру…