* * *
— Нет!
— Да!
— Нет!
— Да, и не спорь со мной!
— Нет, отстань!
— А я сказала, да! Вставай немедленно! — грозно рычала Тея, пытаясь выковырнуть меня из кровати, но я не выковыривалась и закрывалась от ее приставучего голоса подушкой. — Я кому сказала, вставай!
— Тей, отвяжись. Я не собираюсь никуда идти. И даже не думай палить мою кровать. Сама в ней спать будешь, — также грозно предупредила я, а то знаю я свою любимую подружку, а по совместительству наследную принцессу Илларии — чуть что не по ее, так сразу что-то вспыхивает в опасной близости от моей скромной персоны. Особенно в последнее время.
— Клем, ты… ты… трусиха — вот ты кто! — рявкнула вконец обозленная подруга, и я даже спорить с ней не стала. — Долго ты еще будешь здесь торчать?
— Долго, — буркнула я, уткнувшись в подушку. До самого отъезда в Арвитан буду. Потому что дальше собственной комнаты мне выбираться совсем не хочется. Хватит, навыбиралась.
Столкнулась с повелительницей, выслушала немало про себя нового.
Я, оказывается, приживалка, выскочка и еще этот… как его… репей, вцепившийся в святое Огненное семейство. Ага, «святая» Паэль не может простить, что я поведала всему Дарранату, какой не святой оказалась ее собственная статс-дама. Там и инцесты, и насилие, и извращения всякие имелись в совсем не святом семействе Флемора, а Паэль так этому семейству доверяла.
А как она возмущалась, когда повелитель, впечатлившись увиденным, отправил совсем не невинную статс-даму, ее мужа и детишек-психов в каменоломни горы Сиель исправляться. Дааа…
Головокружительная у Далиан Флемор была карьера — от первой леди Илларии до труженицы кирки и лопаты. Хотела бы я посмотреть — пришлись ли им впору кандалы?
И мне даже не жаль, что Паэль на меня злится, хотя нет, вру, жаль. Представить трудно, что станется с нашей повелительницей, когда она узнает, что выскочка-полукровка, присосавшаяся к ее падчерице, присосалась еще и к ее обожаемому сыну.
— Это важное собрание. Последнее перед отъездом, и я не хотела быть там без тебя.
— Тей, мне совсем не хочется никуда идти. Правда. Мне плохо.
Мне очень-очень плохо.
— Серьезно? А выглядишь вполне здоровой, — поджала губы в немом укоре подруга.
Ну, не говорить же ей, что мне не физически плохо. Это скорее в душе, в груди такое чувство в последнее время возникает, словно у меня нет какой-то важной части, ее отобрали, или я сама отдала, но она болит, ноет и заставляет меня все время мерзнуть. Прямо как фантомные боли у тех, кто лишился руки или ноги. Ее нет, но она болит, не сильно, существовать не мешает, а вот жить…