Глава 17. Тихие воды
В «Солейсе» царила пустота и та приятная тишина, которая нарушалась редким звоном бокалов и шуршанием швабры по полу. За окном был отвратительный мрачный день, подобные которому становились в осень нормальным явлением: страна будто погружалась в девятимесячную зиму разом, без перехода от лета к промежуточному времени года.
Где-то там, снаружи, закрывались зонтами и капюшонами от противной мороси люди, спешили по своим делам.
Где-то там шныряли, обыскивая каждую конспиративную квартиру советники, и большинство из них только делали вид, что что-то ищут, потому что они могли быть в чём-то недовольны Феликсом, но Вацлава не любили больше.
Где-то там патрулировало улицы имперское управление национальной безопасности, внимательно приглядывавшееся к каждому и сравнивавшее лица с фотографиями на ориентировках.
В «Солейсе» было тепло и уютно, и проблемы внешнего мира были отделены от него до той минуты, когда вечером он открывал двери и пускал внутрь себя всех этих людей, желающих за кружкой пива или более крепкого напитка обсудить дневные проблемы.
Стакан отзывался лёгким не то скрипом, не то писком на каждый круг подушечки пальца по кромке. Раньше люди могли извлекать из посуды музыку, играя целые композиции, но в нынешние времена все это сошло на нет, уступив место музыке в телефонах, сплошь одинаковой и пользовавшей схожие мотивы ещё на этапе создания.
Тяжело вздохнув, Дивна провёл ладонью по лицу и упёрся в её основание подбородком. Последние пару дней они не выходили на связь с Феликсом, и мужчина знал только, что Розу с её сестрой удалось спасти, а также информацию, полученную во время небольшого рейда. Во время последнего сеанса связи рядом с Феликсом не было даже Лючио, и Дивна позволил себе мысль о том, что их маленькая команда трещит по швам, распадаясь на куски.
У него самого все шло не лучше: Вацлав отказался услышать и понять слова о том, что при желании поговорить нужно назначать встречу, и два предыдущих утра начинались для Дивны со звонков и слов: «Я уже еду к вам». На третий день, проснувшись раньше того времени, когда ему звонил Златце, советник императрицы выключил телефон и уехал из дома. Там остались только рабочие, заканчивавшие установку новых окон.
Слова Феликса о причастности «Сопротивления» одолевали сильнее всего: эти ребята были ярыми противниками идеи о том, что советники отвечали за жизни всех вокруг. Они отделились от корпорации так давно, что никто уже толком не помнил, с чего все началось, и даже всеми почитаемая железная леди Дана О’Двайер ни разу не смогла полноценно объяснить своим детям, откуда вылезло это общество. Известно было лишь то, что они старались время от времени напомнить о себе, саботируя какие-либо события, и в целом существовали ещё более незаметно, чем советники.