Решив не выяснять, какое горло является “не тем”, Адриан вернулся взглядом к журналу.
- Фамилия странная.
- Какая? Вольштейн?- Дивна искоса глянул на хозяина бара.- Он вроде как из Сабахта.
- Зеленоглазый блондин...
- Уволь меня от твоих фантазий, чудовище. Я никак страницу прочитать не могу!
- Потому что ты тупенький,- Ибрис со смешком ткнул мужчину в висок пальцем.
Наконец, дочитав страницу, из текста Дивна понял, что изображённый символ был обнаружен случайно и принадлежал мелкой группировке, которая в последующем переквалифицировалась в нечто большее. В дальнейшем изображение из нескольких звёзд сменилось на полноценное изображение глаза, в котором звезда была вместо зрачка, но старый вариант не потерял своей силы среди приверженцев идеи.
- Ладно, спасибо.- Вздохнул Дивна, закрывая книгу.- Это мало помогло, но было забавно.
Допив каредан, мужчина слегка поморщился и посмотрел на время. Часовая стрелка замерла в районе двух часов, так что, пожалуй, можно было включать телефон, до этого радовавший блаженной тишиной. Когда на ожившем экране высветилось уведомление о двадцати звонках от Вацлава и тех, кто ныне состоял его в окружении, а также вылетело несколько сообщений, среди которых затерялось одно вялое от Освальда, Дивна подумал, что держать телефон выключенным было не такой плохой идеей.
- Погоди, почему, если Сабахт, то зеленоглазый блондин?- Адриан нахмурился, мотнув головой, и перевёл взгляд с телефона на хозяина “Солейса”.- Они ж там брюнеты и тёмно-русые сплошь. И глаза у них не зелёные.
- Да?- с беззаботным видом переспросил Ибрис.- Странно, а я всегда думал, что северяне светлые.
Раньше Дивна не слишком обращал на это внимание, но теперь или вынужденный следить за каждым и подозревать во всем сразу, или, наоборот, переставший отвлекаться на что-то стороннее, он заметил одну особенность - Ибрис менялся. Не переживал постепенно личностный рост от простого владельца бара к владельцу бара с тонкой душевной организацией, нет. Во время разговоров, если вслушиваться и присматриваться, можно было с точностью до секунды отмечать мгновения, в которые мужчина начинал немного иначе говорить, немного иначе двигаться. Обычный Ибрис никаких особенных ощущений не вызывал, но этот, менявшийся, напоминал старого умудрённого опытом льва, который до сих пор сохранил в себе стать и мощь, заставлявшую молодняк жаться по углам, хотя сам при этом никому не угрожал и в целом вёл себя преувеличенно спокойно.
Возникало чувство, что рядом оказывался другой человек, но Адриан вдруг почувствовал внутри острое нежелание закапываться в подробности. Ему бы не понравилось то, что он мог узнать.