— Ты разберешься сама, — повторил он, и мне захотелось, чтобы он перестал за мной повторять, потому что это выводило меня из себя.
— Ага, — ответила я.
Он снова внимательно посмотрел на меня. Затем сказал, едва сдерживаясь:
— Не думаю, что ты понимаешь с чем тебе придется столкнуться, милая. Я сказал тебе, что помогу, и я помогаю.
Господи, как бы мне хотелось, чтобы он перестал быть таким чертовски милым.
— Да, я поняла, но говорю тебе, что ты не должен... вмешиваться. У меня все хорошо. С детьми тоже все будет хорошо. Я со всем разберусь сама.
— Ты одинокая женщина, которая работает полный рабочий день, продавая матрасы, Мара, у тебя на руках появляется вдруг двое детей. Ты не сможешь справиться с этим в одиночку.
Мой страх начал таять, превращаясь в гнев. Я скрестила руки на груди и сообщила ему:
— С нами все будет в полном порядке.
— Без посторонней помощи ты не сможешь, — парировал он.
— Митч, я справлюсь.
— Мара, ни за что на свете ты не сможешь этого сделать одна.
Вот тогда-то я и потеряла свой контроль, вскинув руки, прошипела:
— Господи! — И наклонилась к нему вперед. — Я сниму груз с твоих плеч! Тебе не нужно идти со мной вброд, Митч. С нами все будет хорошо. Ты можешь идти... — я заколебалась, посмотрела на его дверь, потом снова на него и закончила: — наслаждайся жизнью, живи так, как раньше и делай то, что хочешь.
— Я не просил тебя снимать груз с моих плеч, — парировал он.
— Да, хорошие парни этого не просят, но все равно хотят, — ответила я.
— Не говори мне, чего я хочу по твоему мнению, Мара. Я жижу с этим дерьмом, ты понятия не имеешь, чего я хочу.
— Хорошо, тогда я скажу тебе, чего хочу я. Я хочу не стоять в коридоре и не спорить с тобой, когда у меня полно других дел. Я хочу, чтобы ты перестал вмешиваться в мою жизнь, убравшись из нее!
Мой гнев разгорался так быстро, что даже я не заметила, что его гнев тоже вырос и превзошел мой. Но я заметила это только тогда, когда он наклонился ко мне, его лицо стало жестким, глаза сверкали, на щеке дергался нерв.
— Я был прав. Твоя голова так и засунута в задницу, но проблема сейчас в том, что у тебя на руках двое детей, о которых ты должна заботиться, а ты не можешь ковылять по жизни с головой, засунутой в задницу, одновременно заботясь о двух детях.
В нашей гонке гнева, услышав его слова, я рванулась вперед и тоже подалась к нему.
— Перестань говорить мне, что моя голова в заднице, детектив Митч Лоусон. Я смотрю на мир широко открытыми глазами. У меня всегда были широко открыты глаза.
— Ты совсем, бл*дь, ослепла.
— Ты недостаточно меня знаешь, чтобы заявлять подобные вещи, — огрызнулась я.