— Еще побываешь. Всему свое время. А пока тебе надо придумать себе новое имя, — сказал он. Она молчала довольно долго, пока он не спросил:
— Неужели фантазии не хватает, Ваше Величество?
— Не знаю… Может быть, Вилли?..
— Хм… Оригинально, не спорю… Но Вилли — мужское имя.
— Какая разница! — Она равнодушно махнула рукой. — Звучит музыкально, к тому же созвучно с Эвил, мне будет легко к нему привыкнуть… — Она умолкла, отвернувшись к планете Земля — единственной безмолвной свидетельнице этого странного с разговора. Не очень-то приятно общаться с человеком, когда знаешь, что он читает твои тайные мысли. Особенно если вспоминаешь при этом о к чем-то сокровенном, личном, что твоего собеседника вовсе не касается… Или о ком-то, кто единственный в целом мире мог называть тебя ласково, нежно и смешно — просто «Вилли»…
— Такое имя может привлечь к тебе внимание, — заметил Карриган. — Давай остановимся на Илли — легко запоминается и достаточно игриво, чтобы отвести ненужные подозрения. Вряд ли кто-то заподозрит, что под таким фривольным именем скрывается сама Великая Императрица.
Новонареченная Илли с трудом сдержалась, чтобы не скрипнуть в ярости зубами. Ладно. Пусть она станет на время подружкой инструктора Карригана — только с виду. Ее нареченный Рэт — наследный герцог Эндарта и Найджа все поймет правильно. Вот только встреча с женихом отодвигалась в далекое смутное будущее. О том, какие шаги он предпримет, узнав о перевороте и об ее исчезновении, она не знала. Но не сомневалась, что Рэт не останется в бездействии! Берегись, Марк Севрый!
Она с вызовом поглядела на Карригана, ожидая увидеть какую-то реакцию на свои мысли. Его глаза были непроницаемы, губы оставались плотно сомкнутыми, лишь чуть заметно дрогнули — то ли презрительно, то ли в едва уловимой усмешке. Так и не произнеся больше ни слова, он развернулся к пульту, давая понять императрице с новым фривольным именем Илли, что собирается вести катер на посадку к Земле.
4. ЭТО СЛАДКОЕ БРЕМЯ ВЛАСТИ
Небольшой зал, выдержанный в стиле периода Раннего Всплеска, тонул в нежнейших переливах заката: одну из стен зала и часть потолка заменяла выгнутая плоскость такой идеальной прозрачности, (словно зал был огромной террасой, распахнутой в небо. Стены, выложенные дымчатым бадмонским камнем, плавились в изумрудно-розовых световых потоках; тяжелые незыблемые стены как будто таяли, стремясь слиться с изменчивым неудержимым небом, имитируя расплывчатыми узорами камня легкомысленные изгибы облаков.
В центре зала располагался изогнутый стол с тремя рамками на своеобразных подставках. За столом, спиной к полыхающему закатными красками небу, сидел плотный человек в темно-зеленом костюме. Снежно-белые волосы были идеально уложены тремя продольными полосами, светлые пронзительные глаза были устремлены на центральную рамку. На широком лбу обозначилась длинная аристократическая морщина.