Амелия обхватила себя руками, жаждая его объятий.
— Ты должен сопротивляться собственной природе, чтобы не превратиться в обезумевшее от похоти животное?
Он покачал головой.
— Никакого сопротивления больше нет. Мне нравится быть заботливым. Я чувствую тепло там, где когда-то зияла пустота. — Он улыбнулся, резкие черты его лица теперь казались Амелии красивыми. — Как я уже говорил, подготовка нобэков начинается с детства. Я рад, что Фленчик и Раджир приняли меня таким, какой я есть.
Он подошел к Амелии. И она со вздохом прижалась к обнявшему её нобэку. Брефт посмотрел на нее с невероятной нежностью.
— Я хочу показать, насколько нежным могу быть, и ты больше не будешь меня бояться.
— Да, — прошептала она.
Он покрывал её кожу легкими, словно крылья бабочки, поцелуями, щекочущими и восхитительными.
От прикосновения его пальцев Амелия задрожала. Нобэк не спеша нежным ртом исследовал каждый дюйм её плоти. Прошелся руками по соблазнительным изгибам. Впервые после встречи с калкорианцами Амелия почувствовала себя в безопасности рядом с Брефтом. Она осознала, что этот суровый нобэк никогда не причинит ей вреда, и хотела, чтобы он понял это. И открылась, подавшись ему навстречу.
Брефт вошел в нее. Он так крепко прижал её к себе, что они двигались как единое целое. Амелия не могла сказать, где начиналась она и заканчивался он, настолько полным оказалось их единение. Брефт не просто вошел в нее, он стал частью её.
Они двигались в медленном, устойчивом ритме, и оргазм Амелии растянулся на восхитительную вечность. Брефт с улыбкой наблюдал за дрожью на её лице от кульминации. Не торопясь, он продолжал нежно трахать её, пока не довел до очередного оргазма, прежде чем наконец позволил его себе.
Потом он крепко поцеловал Амелию. И она вдруг отчетливо осознала, что не просто чувствует себя рядом с Брефтом в безопасности. Впервые в жизни она чувствовала себя по-настоящему защищенной.
«Думаю, мне ничего другого не остается, кроме как покориться клану».
Брефт продолжал целовать Амелию, а она сморгнула внезапно навернувшиеся на глаза слезы. Она смаковала собственное поражение, сдаваясь в руки похитителей, так же как наслаждалась ощущение губ нобэка на своих губах. Её воля побеждена. И теперь она могла с достоинством принять собственное поражение. Это оказалось нетрудно — проиграв, она выиграла всё.
— Ты победил, — со вздохом призналась она, когда Брефт оторвался от её губ.
— Победил? — Он озадаченно улыбнулся.
«Если это грех, то прости меня, Господи. И пусть те женщины, которых я обрекла на рабство, простят меня, потому что я больше не в силах отрицать свою любовь к Брефту, Фленчику и Раджиру». Она глубоко вздохнула: