Удовлетворенная, Амелия прикрыла глаза, её тело наконец расслабилось, когда члены Фленчика постепенно смягчились внутри нее.
От тихих смешков она открыла глаза. Фленчик поднял голову. Они оба взглянули в сторону шезлонга, на котором, стоя на коленях и перевесившись через мягкую спинку, чтобы всё лучше рассмотреть, расположились Раджир и Брефт.
— Моя дорогая маленькая Амелия, — промурлыкал Брефт. — Тебе понравился стол, не так ли?
Раджир ухмыльнулся ещё шире:
— Ей понравилось быть привязанной к столу. Она многим наслаждается, почти всем, что запрещает её народ.
— В том числе и нами.
Фленчик выскользнул из нее и остался стоять между её ног. Несмотря на недавний оргазм, он по-прежнему смотрел на её связанное, беспомощное тело с таким жаром, что она отвернулась. Она не могла смотреть ни на него, ни на остальных членов клана.
Она снова потеряла контроль над собой, черт возьми! И с трудом понимала, что полыхало в ней ярче, гнев или унижение. У нее совсем нет гордости? Нет совести? Ей совсем не стыдно?
Она всего лишь похотливое животное, а не человек!
К тому моменту, как с губ Раджира снова сорвался пугающий вопрос, Амелия снова была полна решимости сопротивляться до последнего.
— Теперь ты поешь, малышка?
— Нет.
— Тогда, пока мы будем спать, Фленчик позволит тебе насладиться собственным изобретением.
Гнев Амелии растворился в печальном унынии. Они идеальные любовники, признались ей в своих истинных чувствах, а теперь это столь сладкое сияние оказалось разрушено безразличной стимуляцией вибратора.
Она крепко зажмурилась, когда имдико пристегнул к ней свое нечестивое изобретение. Этот прибор без труда двигался внутрь и наружу в её влажном после недавних занятий любовью лоне. А затем завибрировал, и Амелия прикусила губу, лишь бы не взмолиться о пощаде и не принять от них еду, не согласиться стать их матарой и позволить им делать всё, что они потребуют, лишь бы не испытывать удовольствие от машины.
Некоторое время они молча наблюдали за ней. Наблюдали, как она стонет и извивается. Она знала, они надеялись, что она сдастся под влиянием смущающего, извращенного сексуального экстаза.
Она хотела. Хотела освободиться от восхитительно мучительного бандажа, пока их неутомимое устройство дарило ей оргазм за оргазмом. Она хотела съесть с пальцев Фленчика вкусный неллус и унять голод в пустом, ноющем животе. Ей хотелось во всем подчиняться их требованиям, повиноваться их приказам.
Но больше всего ей снова хотелось услышать, как они говорят, что любят её.
Наконец, они вышли из комнаты, чтобы отдохнуть, оставив её в тщетных попытках освободиться от пут, пока их ужасная и чудесная игрушка двигалась и пульсировала между её бедер.