А вот Диен не впечатлился показным страхом и смирением темного шера, так и продолжал торчать равнодушным столбом. И Мертвый с ним, лишь бы не вмешивался. Зато впечатлилась Саламандра, чего Роне даже и не ожидал. Она с нескрываемым наслаждением принюхивалась к щедро выплескиваемому Роне страху за собственную шкуру и прочим, не менее аппетитным ингредиентам отравы. Отличной, испытанной отравы. Между прочим, без малейшей примеси прямого ментального воздействия.
Пользуясь поводом – реплику «убирайся» по-настоящему испуганный человек непременно бы отнес на свой счет, – Роне отступил к двери, натягивая эмоциональную нить. И с чувством глубокого удовлетворения услышал:
– Бастерхази! – в смысле – куда же вы, пресмыкайтесь дальше, мне мало!
– Ваше императорское высочество… – с почтительной дрожью в голосе подал голос Роне и посмотрел на Люкреса, словно на Хисса Карающего, с ужасом и благоговением.
Переиграл? Да ни шиса! Плевать Люкресу на достоверность балагана, ему сейчас надо эмоций, эмоций и еще эмоций. Если б не Саламандра и Диен, можно было бы брать тепленьким и вить веревки.
Люкрес отреагировал на его реплику молчаливым похлопыванием ладони по подлокотнику кресла, вариация команды «к ноге». И Роне послушался с должной долей опаски и восторга. А тошноту от происходящего постарался запихать в самый дальний угол сознания и никогда, ни за что не показывать этого момента ни Дайму, ни Шуалейде.
– Ваше великодушное высочество… – приблизившись к «трону» на пару шагов, Роне вытянул остатки августейшего гнева и опустился-таки на одно колено, чем вызвал вздох неподдельного наслаждения у Люкреса. – Моя вина, я не сумел предотвратить… но сейчас мой долг – спасти ваше высочество!
– Бастерхази! – прошипела Саламандра, до которой наконец-то дошло, что именно он делает. Но поздно, дорогуша, поздно.
Люкрес жестом велел ей заткнуться, завороженный мнимой покорностью темного шера и отчаянной потребностью узнать какую-нибудь гадость про ближнего своего.
– Прошу, ваше высочество, посмотрите вокруг, ведь вас окружают предатели! – зачастил Роне, одновременно выставляя мощнейший щит против Саламандры: вовремя, она атаковала тут же, не озаботясь возможными пятнами крови и неэстетичным трупом у ног патрона. Но, разумеется, щит из собственной ярости ей пробить не удалось: дохлый номер воевать против себя самой. – Вас не предупредили! Никто, никто не дорожит вашей бесценной жизнью! Они соврали вам, они хотят вашей смерти, ваше милостивое высочество! Вы слишком благородны и добры… прошу, умоляю вас, не позвольте им… Вам грозит опасность, в любую минуту… они не представляют, что здесь происходит, ваше высочество!..