Начала без края,
Без лета – зимы.
Спасенья – без жертвы,
Без боли – любви,
Без вечности – смерти,
Без воли – судьбы.
«Нет неизбежности без выбора, – всегда добавлял он. – Вы сожалеете, что одной ногой ступили в Бездну, убив первую королеву. И вы же лишаете меня надежды выйти из Бездны только потому, что я родился темным».
«Я должна полюбить вас только потому, что вы хотите обмануть судьбу? Нет, шер Бастерхази. Вы не любите меня. Вам нужна лишь жертва вашему бессмертию».
«Я люблю вас, Зефрида. Двуединых невозможно обмануть, вы прекрасно это знаете. Я – такой же истинный шер, как и вы. У меня такое же живое сердце».
«Вы – чудовище, шер Бастерхази. Вся ваша любовь – тьма, страх и голод. Вы не можете любить. Даже если бы я могла дать вам то, что вы хотите, не стала бы. Потому что ваше место в Бездне!»
Чудовище.
Когда-то ему казалось, что в слове «чудовище» звучит страсть. Но не сейчас.
Чудовище – это страх, отвращение и ненависть.
Такая знакомая, привычная, почти родная ненависть. Надоевшая до оскомины, выедающая изнутри, проклятая ненависть.
– Ты поймешь, что ошибалась, Зефрида. Я изменю судьбу – рано или поздно, так или иначе. Обещаю тебе.
Поднявшись на ноги, Роне отдал поклон мертвому портрету – память стоит вежливости – и вышел из галереи Масок через ту же дверь, через которую и вошел. Ждать сейчас Дюбрайна – глупо. И еще глупее надеяться на дружеские чувства светлых шеров. Для кого-то темный шер навсегда останется чудовищем, и пусть. Плевать. Он в любом случае найдет способ избежать Бездны. Так или иначе.
– Эйты, подавай карету, – приказал Роне вполголоса, точно зная: немертвый слуга услышит.
Глава 5
Та сторона
22 день холодных вод, Суард
Рональд шер Бастерхази
Карету с весами Конвента горожане провожали полными любопытства и страха взглядами. Придворный маг слишком редко выезжал вот так, напоказ, чтобы стать обыденностью. На улице Второго Эльфийского Договора, тихой и респектабельной, карета остановилась у ворот с графским гербом. Слуга на козлах, рядом с кучером, протрубил в рожок, ворота с тяжелым скрипом отворились – и на этом представление для широкой публики завершилось. Зато началось лично для графа Седейра, помощника советника короны по делам внешней торговли.
Рональд подождал, пока Эйты откроет дверцу и опустит подножку, потом подождал еще полминуты, оценивая диспозицию и давая возможность графскому дворецкому добежать до парадного подъезда. И только тогда неторопливо покинул карету и позволил любопытствующим в подробностях разглядеть свой черно-алый короткий плащ, элегантный черный камзол, массивную золотую цепь с амулетом Конвента и тяжелую трость с набалдашником в виде ястреба, гербом Бастерхази.