Король только покачал головой, явно сомневаясь, может ли хоть что-то удержать человека от идиотизма.
– Что ж, шера Ландеха ничем не хуже всех тех, кто сейчас называется моими фрейлинами, – отозвалась Шу.
– Неужели все так плохо, дочь моя?
– Не то чтобы плохо… – Шу отвела глаза, не желая ныть. – Я просто не привыкла.
– Думаю, по крайней мере одна из будущих фрейлин тебя порадует. Урмано, хватит твоей дочери отсиживаться дома.
Альгредо не выглядел обрадованным такой честью, и Шуалейда его очень понимала: нормальной юной шере, озабоченной поисками жениха и нарядами, рядом с сумрачной колдуньей не слишком-то весело. Но с другой стороны, шера Альгредо хотя бы не станет интриговать против Шу, докладываться Ристане и встревать в заговоры. Должен же быть рядом хоть кто-то, кому можно доверять. В пределах разумного, само собой.
– Уверена, мы найдем общий язык, – кивнула Шу. – Разумеется, если шера Альгредо сама пожелает стать моей фрейлиной.
– Я представлю вашему высочеству свою дочь на Весеннем балу, если не возражаете. Она несколько младше остальных ваших дам, ей еще нет четырнадцати.
– Право, это совершенно неважно, – махнул рукой король. – Таис – чудесная милая девочка. Урмано, наши дети непременно подружатся!
– Конечно, отец. – Шу постаралась сказать это спокойно и уверенно, хотя уверенности вовсе не ощущала.
Сам Альгредо ей нравился как минимум смелостью и честностью. И своим отношением к королю – тоже. Возможно, снять перед встречей ментальные амулеты было хитрым планом, но Шу предпочитала не лезть в дебри паранойи. Она просто считала его эмоции и кое-какие поверхностные мысли, включая опасение за Таис и… ой, вот это неожиданность! Что за предсказания Светлейшего? Откуда? Полковник Дюбрайн сказал, надо же… Значит, брак Кая и Таис, вот почему отец настаивает на новой фрейлине. Ему понравилась идея. А Каю, получается, пока не говорят. Что ж, логично. Кай – упрямец, каких поискать. И упаси Светлая, чтобы ему показалось, что его к чему-то принуждают.
Кое-какие еще образы из сознания Альгредо она отложила на потом. Обдумать на досуге. Пока же ей было достаточно уверенности в том, что герцог ставит благополучие короля и его наследника выше собственного и скорее умрет, чем предаст друга.
Пока Шу отвлеклась на размышления о Кае и Таис, отец, кажется, о чем-то Кая спросил. Вроде бы о комнатах. По крайней мере, брат уже делился восторгами со всей своей детской непосредственностью.
– А ты довольна ли, Шуалейда? – спросил отец ее.
Шу очень хотелось сказать правду о проделках Ристаны и Бастерхази, но волновать отца такой ерундой – категорически нельзя. Категорически! Поэтому Шу постаралась улыбнуться как можно непринужденнее.