Он смотрел на круги от гальки, и его голос слабел, как круги на воде. Джессика смотрела на него, желая знать, о чем он говорит. Улыбающийся Коул Николе становился меланхоличным и угрюмым. Ей захотелось коснуться его, положить руки ему на плечи, прижаться головой к груди, обнять и сказать, что она готова все сделать для него. Но Джессика неподвижно стояла на месте, боясь сделать движение.
Коул бросил другую гальку и произнес:
- Этот мост всегда был символом для меня.
- Как это?
Он посмотрел на виноградник, потом на другой берег реки, где с воем проносились машины.
- Каждый раз, работая на винограднике моего отца и глядя через мост, я мог видеть людей в парке с корзинами для пикника и собаками, семьи с резвящимися детьми, людей в приличной одежде и на дорогих машинах. - Он снова бросил гальку. - У моего отца никогда не было времени на это. А мать была слишком слаба, даже для того, чтобы почитать мне. И у меня никогда не было свободного времени, кроме воскресенья, но они все равно не разрешали мне никуда уходить. Родители боялись, что итальянского ребенка побьют в парке. - Он горько засмеялся. - А меня били в школе. И не знаю, почему быть избитым в парке хуже, чем быть избитым в школе.
- И ты никогда не переходил через мост?
- Нет, пока не научился играть в футбол. Футбол был моим билетом из рабства. С помощью футбола я добился признания. Я смог пойти в любой парк, смог ездить на любой шикарной машине. И знаешь что?
- Что?
Коул выпрямился и вытер руки о штаны:
- Я понял, что прогулка в парке не представляет из себя ничего особенного.
- Может, потому, что ты забывал взять с собой собаку и корзину для пикника?
Он посмотрел на нее, и его меланхолия сменилась усмешкой:
- А ты голова, - хмыкнул он. - Пошли, пора возвращаться.
Джессика шла впереди Коула и была уверена, что тот все время смотрит на нее. Когда она вновь поднялась на вершину, дыхание ее было частым и тяжелым. Коулу было хоть бы что. Он засмеялся, поднял ее, посадил себе на плечи и шел с ней до домика для гостей, пока Джессика не начала колотить его и требовать, чтобы тот отпустил ее.
- Ох! - засмеялся Коул, ставя ее на террасу.
- Хулиган! - обозвала она его. Джессика не переставала улыбаться, отбрасывая волосы назад и вставляя ключ в скважину. Коул стоял рядом. Джессика боялась предложить ему кофе или горячий шоколад. Отец мог валяться на полу в кухне или выйти из ванны полуодетым. Хотя у нее не было желания заканчивать этот вечер, она не могла допустить, чтобы Коул увидел пьяного отца.
Коул оперся на дверь.