Она выглядела как и обычно — платиновая блондинка с короткой стрижкой и добрым кротким лицом. Только осунулась и казалась немного измученной. Сколько я помнила, мама практически никуда и не уезжала. В путешествия они с отцом не ездили, одна она даже на праздники не выбиралась, постоянно была дома. У нее и подруг не было.
— Привет, мам. Да я ненадолго, вот и не стала звонить, — я слабо улыбнулась и отстранилась, оглядывая еще раз.
— То есть как ненадолго? Милая, свадьба уже вот-вот, нельзя так исчезать. Тем более бросать надолго жениха!
— Вот, кстати, об этом я и хотела поговорить с отцом. Он дома?
— Он как раз одевался на работу.
Мама с тревогой взглянула на второй этаж, а после склонилась ниже и шепотом спросила:
— Как там Таечка? С ней все хорошо? Ей хватает денег?
В ее глазах было столько тоски и боли, что у меня сжалось сердце. Тая не звонила маме, знала, что отец досконально проверяет ее телефон. Все это время я только передавала ей, что с сестрой все хорошо, но ведь сама она родного ребенка не видела. Валентина — так звали мою маму — всегда была строгой, но сейчас я будто взглянула на нее другими глазами. Возможно этой строгостью она просто хотела нас защитить? Хотя бы для того, чтобы у отца было меньше поводов вымещать на нас зло.
— У нее все хорошо, мама. Мы вчера созванивались. Она работает и я ей помогаю немного.
Мама кивнула, прикусив губу и срывающимся шепотом ответила:
— Я знаю, она не может мне позвонить. Но скажи ей, что я ее очень люблю и по ней скучаю.
Глаза мамы наполнились слезами и я поспешила крепко обнять ее. У меня у самой душа переворачивалась. Она ведь здесь оставалась совсем одна с отцом… А Виктор Комаров чуткостью и заботой никогда не страдал.
На лестнице слышатся шаги и мы отпрыгиваем друг от друга, как будто преступление совершили. Мама поспешно вытирает слезы, а я с замиранием сердца слежу за отцом. Его высокая статная фигура появляется спустя несколько секунд и вот он уже степенно спускается с лестницы вниз.
— Маша? Ты уже вернулась, отлично. Таю привезла?
Не знаю, выдохнуть мне или нет. Отец никак не показал, что знает о Марке и о том, что я разорвала помолвку с Полянским. Неужели Эдуард так и не рассказал ему?
— Нет. Но я не вернулась, я приехала кое-что сказать.
— Ладно, говори. Только быстрее, у меня еще встреча с будущим затем сегодня, — отец демонстративно смотрит на дорогие часы.
Так вот оно что. Эдуард просто решил все лично рассказать, а не по телефону. Заодно и продемонстрирует, что Марк его избил — синяки на его физиономии еще долго будут красоваться. Приятно, конечно, но кое-кто придет в бешенство…