— Вы думаете, что этот документ не проверит юрист Полянских? — изумленно вскидываю брови.
— Проверит. Но подпишет Эдуард нужный экземпляр. Подменить некоторые документы не так — то сложно. Всего лишь нужен верный и преданный человек.
Этот урод все просчитал, до малейших шагов. Но черт бы со всеми этими деньгами и бизнесом, в голове не укладывалось совсем другое. Он собирался просто хладнокровно убрать не только Эдуарда, но и свою дочь. Зря я надеялся на адекватный разговор, на то, что мы решим все, как мирные люди. Такой, как Комаров, должен поплатиться за все.
— Знаете, я слышал и знаю о тебе многое — скольких невинных ты убивал и мучал ради денег. Но я не думал, что ты способен вот так просто убить собственную дочь. Ради чего? Кучи бумажек? Тебе прямая дорога в ад, ублюдок, — сжимая ручки кресла до побелевших костяшек, сплевываю я.
— Заткнись, паршивец! — лицо Комарова бледнеет, его буквально трясет от бешенства, — Маша не моя дочь и никогда ей не была! Так что одной ш***ой больше в моем доме, одной меньше — разницы нет! А теперь пшел вон.
Это звучит настолько неожиданно, что повисает молчание. Лишь спустя несколько секунд я интересуюсь:
— Не боишься, что я расскажу старшему Полянскому обо всем, что ты тут растрепал?
— Кто тебе поверит без доказательств? К тому же, ты же понимаешь, что если только попробуешь что-то вякнуть, то это сразу отразится на Маше, — с самодовольной ухмылкой поинтересовался Комаров, — такими темпами она и до свадьбы не доживет.
Именно в этот момент сорвало последние тормоза. Ярость, закипевшая в венах, была какой-то животной. Когда хочется просто разорвать на куски, голыми руками, не оставить живого места. Плевать, что будет, главное — прямо сейчас раздавить эту мразь, чтобы не дать даже шанса навредить Маше.
— Охрана! — громко заорал Комаров, едва ли не бегом огибая стол.
Я не успел его даже ударить нормально, как меня уже из кабинета выволакивали. Как будто охрана прямо за дверями дежурила. Хотя не удивлюсь, если это было действительно так и амбалы были в приемной сразу после моего прихода. И Виктору очень повезло, что они оказалась рядом, иначе я бы просто размазал его ухмыляющуюся морду по дорогому сукну его офисного стола.
Даже на улице не сразу удается прийти в себя. В груди клокочет, огнем горит черная ненависть, от выброса адреналина и ярости даже дышать сложнее. Хочу уничтожить этого урода, просто размазать по стенке за то, что он сделал с Машей и за то, что собирался с ней сделать. Голыми руками, медленно, чтобы слышать хруст каждой ломаемой кости. От этого желания неосознанно сжимаются кулаки.