Я старалась никогда не вникать в прошлое отца, но все равно однажды услышала его разговор из — за приоткрытой двери, где он давал приказ разобраться с человеком так, чтобы его не нашли. Он это назвал «решить проблемы». И с тех пор, когда я слышала от него эти слова, внутри все переворачивалось. А что если отец и с Марком захочет «решить проблемы»? Как мне уберечь его? Краев точно не станет прятаться, скорее сам придет к отцу, чтобы попытаться поговорить с ним. Как это было 10 лет назад…
В тишине квартиры слышу, как поворачивается несколько раз ключ во входной двери. Вздох облегчения сам собой срывается с губ, и на несколько секунд глаза я закрываю глаза. Наконец-то он пришел.
Выхожу, чтобы встретить любимого и замираю на пороге комнаты. На лице Краева красуется несколько кровавых подтеков, пара синяков, даже руки и рубашка испачканы в крови. Перед глазами плывет от ужаса и я выдыхаю, испуганно зажимая руками рот:
— Боже мой, Марк… Что случилось??!
Сердце глухо пропускает удар и я чувствую, как земля уходит из-под ног. Отец… это он узнал все о нас и избиение Марка — это только начало ада!
— Все в порядке. Просто теперь у меня нет друга, — ухмыляется Краев весело и страшно одновременно.
— Это… это с ним ты подрался? — догадываюсь я и слабо оседаю на стул в прихожей.
— Да, — отвечает он и неторопливо раздевается. Так спокойно, будто ничего не произошло.
— Почему?
— Выяснил, что это Збигнев тебя подставил. И он же организовал эту погоню, чтобы запугать, — он цедит сквозь зубы ругательство, шарахает по стене кулаком и болезненно морщится.
Это выводит меня из оцепенения. Быстро срываюсь со стула и бегу в ванную. Лихорадочно пытаюсь найти аптечку, но как назло в доме Марка есть только аспирин и почти закончившаяся бутылочка антисептика. Ни мазей, ни обезболивающего — ничего.
— Не нужно, мышка. Все в порядке, сейчас приму душ и все, — он приваливается к косяку плечом и с интересом следит за мной.
— Молчи. Я не успокоюсь, пока не обработаю все твои раны.
— Раны? — фыркает он беспечно, — Да это пустяки, пара царапин.
— Закрой рот, Краев, — приказываю строго. Хватаю все скудные запасы медикаментов и прохожу мимо него, — иди за мной.
— Ох, такой командный тон, — ухмыляется Марк и растягивает в улыбке рот, но тут же морщится от боли — губа разбита. Но после ведет себя, как паинька: безропотно садится на диван и позволяет обработать ссадины. Наверное, видит, как меня трясет. В середине процесса притягивает к себе и заставляет сесть на колени. И пока я пропитываю новый ватный диск антисептиком, он успокаивающе поглаживает мою руку.