Пейсли прекрасна, и она моя. Она с такой легкостью отдается мне. И больше не упрямится. Ее колени раздвигаются, и мой взгляд падает между ее ног. Она не выказывает ни малейшего колебания, открываясь для меня прямо здесь, на заброшенном пляже. И я хочу без промедления попробовать ее на вкус. Хочу, чтобы она кончила на мой рот, прижатый к ее восхитительной киске. Хочу, чтобы ее соки залили мои вкусовые рецепторы. Хочу держать ее неподвижно, пока она кончает для меня.
Мне надоело ждать.
Время брать свое.
Она вся моя: ее киска, ее разум, ее сердце… всё.
Пора позаботиться об этом.
Пейсли вскрикивает, когда я медленно устремляюсь к теплу между ее ног. Но не пытается меня остановить. Напротив, ее руки находят мой затылок и подталкивают мою голову вперед. Я посасываю ее клитор, чем вызываю ее протяжный стон.
Мне нравится этот звук.
Мои руки проскальзывают под ее задницу. Теперь я могу крепче прижать ее к себе. Пейсли извивается, но я не сдаюсь. Я облизываю ее сладкую щелочку и довольно урчу. С каждой секундой ее киска становится более влажной. Я теряю рассудок между ее ног. Я становлюсь безумным зверем. Не могу насытиться ею.
Ее звуки.
Ее вкус.
Ее тело.
Пейсли делает со мной что-то, что абсолютно не поддается объяснению. И это нормально. Мое состояние больше похоже на то, как если бы у меня появилась маниакальная страсть — постоянно желать ее. Быть ближе к ней.
Я становлюсь неуравновешенным человеком, когда дело касается этой женщины.
Ее ноги непроизвольно сжимают мою голову, пока я покусываю ее клитор. Но я снова раздвигаю их. Хочу, чтобы она, прежде чем я возьму ее, кончила вот так. Прямо здесь, на открытом воздухе. Прошло слишком много времени с тех пор, как я последний раз был в ней. И мазохист во мне хочет еще немного помучить себя, продлив эту сладкую пытку. Хочу, чтобы Пейсли кричала так громко, что лодки — виднеющиеся вдалеке — знали, что мы задумали. Хочу слышать, как она повторяет мое имя, словно я ее гребаный спаситель.
Я пожираю ее.
Своим ртом.
Губами. Языком. Зубами.
Покрывало под ней сбивается, когда Пейсли бьется подо мной. Я прижимаю ее тело к себе, не собираясь терять ни дюйма, и чувствую растущее в нем напряжение.
— Бёрк! Бёрк! Бёрк! — выкрикивать она мое имя, пока кончает.
Вкус ее возбуждения покрывает мой язык, и я смакую каждую каплю ее сладкого нектара. Ее ноги дрожат, а мышцы ее попки — в моих руках — сокращаются, пока ее тело судорожно сжимается.
Наконец, Пейсли расслабляется в моих объятиях. А когда она совсем успокаивается, я отстраняюсь от нее и демонстративно облизываю губы. Я могу пробовать ее на вкус всю оставшуюся ночь. Именно этого я и хочу. Она смотрит на меня через опущенные ресницы. Ее дыхание неровное.