— Сейчас мы выйдем из машины, и я хочу, чтобы ты держалась позади меня. Пока не удостоверюсь, что вокруг все чисто. Я не позволю, Пейсли, чтобы с тобой опять что-нибудь случилось, — она решительно кивает головой. Она сильная, и мне это в ней нравится. — Подожди, не выходи. Сначала я обойду машину, а потом открою тебе дверь.
Выскочив из машины, я направляюсь к пассажирскому сиденью. Мне приходится обходить лужу крови. Вероятней всего, тот, кому принадлежит эта кровь, уже не дышит. Но тела нет, и я не могу быть уверенным на все сто. Пейсли вылезает из машины и следует за мной. Пока все складывается благополучно. Я направляюсь к входной двери склада — месту, о котором никто не должен знать. Но оно, бл*дь, каким-то образом находится на всеобщем гребаном радаре.
Как только тяжелая дверь захлопывается за нами, напряжение в моих плечах немного спадает. За закрытыми дверями ощущаешь себя гораздо безопаснее, чем на открытом пространстве. Склад в настоящее время относительно пуст, и Каллен стоит ближе к центру. Его руки скрещены на груди, а одной он свободно удерживает пистолет. У его ног валяются две фигуры. Кровавый след тянется к телу, что слева, и вокруг него я вижу еще больше крови. Брэйлин до сих пор в наручниках, а теперь еще и ее ноги обмотаны веревкой. Она лежит справа от Каллена. Приятно убедиться, что парень действительно на нашей стороне. По крайней мере, сейчас ему можно доверять.
Мы подходим ближе, и едва дверь закрывается за нами, я подтягиваю Пейсли и ставлю ее перед собой. Сейчас меня меньше всего беспокоит Каллен, окровавленный человек на полу или притихшая Брэйлин. Меня больше волнует ситуация, что кто-то может проникнуть в дверь позади нас. Итак, я использую момент, чтобы со своего телефона активировать систему безопасности.
— Он мертв?
— Нет, еще жив, но едва-едва. Еще несколько минут, и он истечет кровью.
— Было бы гораздо больше пользы, если бы этот парень был жив и мог отвечать на наши вопросы.
— Постараюсь запомнить для следующего раза. Было немного затруднительно сохранять жизнь сразу троим: себе, этой девушке, да еще и ему. Убирая его с пути, я сделал то, что должен был.
Я игнорирую его сарказм и раздраженный тон. Мой взгляд возвращается к тому, кто вот-вот сделает последний хриплый вздох. У него несколько огнестрельных ранений: в плече, ноге, животе и бедре. Его глаза закрываются, хотя он изо всех сил старается держать их открытыми. И, не смотря ни на что, я заставляю его сесть.
— Кто ты такой?
Кровь сочится из его рта, но он все же отвечает:
— Тейт.