И потому что это был Попс, самый чудесный мужчина на свете, он позволил ей плакать на своем плече бесчисленное количество раз, обещая, что впереди ее ждет тот, кто будет любить всегда.
Каждый раз, когда он это произносил, Кейтлин видела лицо Лукаса и начинала плакать еще сильнее.
― Я сразу же поднимусь к себе, ― сказала она Колуму.
― А что насчет сюрприза Айлис?
Кейтлин покачала головой.
― У меня нет для этого сил.
Колум указал пальцем на бар.
― Думаю, тебе все же придется найти немного.
Кейтлин, проследив за его жестом, не могла поверить своим глазам.
За барной стойкой между Попсом и ее отцом сидел Лукас. Он пил «Гиннесс», и все они смеялись над чем-то, что сказал Трис.
Вся эта сцена была слишком дружелюбной, слишком милой. Слишком странной.
Видимо, ее появление было замечено. Патрик был зеркальным отражением своего близнеца, Колума, они оба указывали пальцами только в противоположных направлениях, друг на друга.
Лукас развернулся на барном стуле, он все еще улыбался, но удовольствие, которое было на его лице пару секунд до этого, сменилось чем-то иным. Не беспокойством. Целеустремленностью.
О, черт.
Она уже видела такое выражение лица. Обычно за две секунды до того, как снять с себя одежду и опуститься перед ним на колени.
Девушка покачала головой, хотя никто не сказал ни слова.
― Нет-нет-нет, абсолютно нет.
Кейтлин стала отходить назад, но к своему удивлению почувствовала руку Колума на своей спине, удерживающую ее на месте. И когда все переметнулись в команду Лукаса?
Она кинула на кузена яростный взгляд.
― Что происходит?
― Думаю, тебе стоит с ним поговорить.
― Не хочу.
Колум, для которого такая демонстрация симпатии была не характерна, улыбнулся и быстро поцеловал ее в щеку.
― Кейтлин, ты не трусиха, так перестань вести себя как одна из них.
Засранец. Он прекрасно знал, на что надавить.
― Кейтлин.
Она повернулась, чувствуя безумное облегчение от того, что Лукас не назвал ее Кейт.
― Лукас, ― холодно ответила она.
― Мы можем поговорить?
Этот мужчина включил режим абсолютной тишины с того момента, как она покинула его квартиру. Ни одного электронного письма, ни сообщения, ни звонка.
Ничего. Ни «почему ты ушла?», ни «извини». Никакого «скатертью дорога». Даже «иди к черту».
Абсолютно ничего. Просто тишина.
Конечно, она первая начала, покинув его, пока он спал. Девушка отбросила эту мысль, отказываясь чувствовать себя виноватой. Дело не в ней. А в нем, в полном придурке.
― Ты несколько опоздал, Лукас. Прошел месяц. Я двигаюсь дальше.
Лгунья, лгунья, лгунья.
Колум хмыкнул, раскрывая ее ложь.