Он раздвинул ее складочки и, не теряя ни секунды, втянул ее клитор в рот. Он ласкал ее чувствительный клитор так же, как и соски до этого: лизал, посасывал, кусал и жестко проводил своим языком.
Тело Кейтлин все звенело от напряжения. Она могла представить, что оно дрожит как свет на воде.
Лукас сдвинулся еще ниже, проводя языком по ее складочкам от задницы к клитору и обратно. Его пальцы прижались к киске, и он толкнулся в нее двумя пальцами.
Ее пятки уперлись в матрас, когда она подняла свою задницу выше, чтобы усилить давление.
Лукас предотвратил ее дальнейшие попытки двигаться тем, что взял ее ноги и закину их себе на плечи. Это позволило ему открыть ее еще больше, но совсем не давало ей шанса повлять на происходящее. Он добавил еще третий палец и погрузился еще глубже. Ее спина выгнулась.
― В следующий раз я использую веревку. Я запрещаю тебе двигаться.
Она выдавила из себя «да», хотя все внутри вопило, что следующего раза не будет.
Эта ночь.
Только одна ночь.
Она старалась это не забыть. Крепче держаться за эту мысль. Но с каждой минутой это получалось все хуже и хуже.
Лукас слишком много знал о ее желаниях. И каждый раз, когда он их раскрывал, оставалось все меньше и меньше тайн, которые она скрывала. Если так продолжиться и дальше, то она придет за еще одной ночью и еще одной, и тогда для него не останется секретов.
Он вытащил свои пальцы из ее киски, и Кейтлин облегченно вздохнула. Она хотела, чтобы он трахнул ее. Быстрее.
Но похоже, Лукас еще не наигрался ― он протолкнул один палец в ее анус. Он был мокрым от ее соков, поэтому мужчина достаточно легко протолкнул его внутрь. После трех погружений он добавил еще один палец.
Они входили туго, ее анус щипало. Кейтлин нравилось это ощущение. Он не был нежным или деликатным, он не спрашивал постоянно все ли в порядке и не просил разрешения. Каким-то образом она верила, что он поймет, если ей будет плохо. И в этом для нее скрывалась свобода.
Лукас стал двигать свои пальцы быстрее. Кейтлин была в каком-то тумане и с трудом понимала, что звуки ― хрипы, стоны, крики и мольба ― срывают с ее губ.
Еще. Сильнее. Быстрее.
― Эта маленькая тугая дырочка напрашивается на анальную пробку. Я растяну ее, а потом трахну.
― Сделай это, ― потребовала она. ― Боже, пожалуйста.
Как и всегда, Лукас подтолкнул ее к самой грани, а потом оставил ее балансировать. Этот засранец не позволял ей кончить.
Когда она услышала его смешок, она поняла, что назвала его засранцем вслух. Его удивленная реакция разозлило ее.
― О, Боже. Ты мудак и сволочь. Трахни меня. Трахни сейчас!