Сейчас думая об этом, Кейтлин не удивлялась. Попс имел склонность к сохранению праздничных украшений, учитывая, что все дерево было увешано всеми игрушками, сделанные не только семью детьми, но и двенадцатью внуками. Самое безумное и милое то, что Попс мог вспомнить, кто и когда сделал каждую игрушку. Финн отметил, что в следующем году потребуется второе дерево, чтобы вместить всю коллекцию Попса.
Дерево же Лукаса не содержало ни одного воспоминания. Оно выглядело так, словно его заказали в каком-то шикарном магазине, которое заранее украсили и осветили без участия самого Лукаса. На этой елке были простые белые лампочки, которые даже не мигали. На самом деле на елке был только белый цвет, никакого разнообразия.
Кейтлин еще раз обрадовалась тому, что пришла. Его Рождеству не хватало и хорошей еды, и немного цвета, и немного веселья.
― Кейт?
Она посмотрела вверх, удивившись, что Лукас стоит перед ней. Как долго он уже стоит тут?
Криво улыбнулась.
― Прости.
― Ты и, правда, любишь Рождество? Никогда не видела кого-нибудь, так очарованного елкой.
Кейтлин не стала поправлять его ошибочный вывод. Его дерево было красивым, но на самом деле огорчало ее. А потом она заметила коробку в его руках.
Лукас заметил ее взгляд.
― Я знаю, мы оба решили, что еще рано в наших... ― он всего на секунду замолк, но она заметила, ― отношениях покупать друг другу подарки.
Отношения ― хорошее слово.
Это сделало ее счастливой.
Настолько, что ей не хотелось сдерживаться, даже чтобы защитить свое сердце, ей всегда не удавалось этого. У ее сердца есть плохая привычка проигрывать, несмотря на ее здравый смысл. Это всегда было занозой в ее заднице, большим недостатком в генетике. И она ничего не могла с этим поделать.
― Что в коробке?
До ее вопроса он выглядел очень серьезно, но теперь он улыбнулся.
― Не только у тебя есть праздничное настроение. Я нашел их вчера и, когда увидел их...
Ее любопытство достигло пределов, особенно, когда Лукас не стал открывать коробку.
― Встань, Кейт, и подойди к окну. Положи свои ладони на стекло и расставь ноги.
Она задрожала вставая. Хотя они были высоко над городом, и окна выходили только на воду, было что-то скандальное в том, чтобы стоять напротив панорамного окна, словно демонстрируя себя всему миру.
Но, несмотря на все свои мысли, она сделала так, как он сказал, встала у окна. В отражение она наблюдала за перемещениями Лукаса: он поставил подарочную коробку на кофейный столик.
Он не надел рубашку, и она осознала, что обычно он оставался более одетым во время их прелюдии, возможно, из-за того, что на третьем свидании она призналась, что ее сильно возбуждает быть обнаженной перед полностью одетым мужчиной.