Вторая команда рыскунов, отправившаяся на север, доложила, что в двух километрах от нас течёт ещё одна большая река. Я ушам своим не поверила: в этом месте в наше время было русло мелкого Ведрича, притока Днепра, и воды в нём было в самых глубоких местах по пояс. Я валилась с ног от усталости и обилия работ, которые должны быть сделаны немедленно, но заставила себя встать ранним утром в кромешной тьме вместе с разведчиками. Мы оделись потеплее, кто во что горазд и, лишь рассвело, ушли на север, перейдя через болото по намощенной тропе. Тропу сделали сами, для этого ребята утопили в топкое дно железные остовы парт. Остовы стали каркасом для бесчисленных вязанок хвороста и рогоза, тоже утопленных в болотную грязь. Рогоз ломали, рубили и вязали всем племенем, работали, не покладая рук, весь день, до заката, оставив в школе лишь дежурных у обеденных костров. Так мы намостили гать - дорогу по топкому месту. До того, как мы сделали дорогу, Краснокутский потерял здесь в грязи кроссовку и вынужден был взбаламутить болото в поисках своей обуви. Он и настоял, чтобы тропа была сделана, и немедленно, а вечерний Совет одобрил его предложение. Наверняка существовали другие способы мостить тропу по грязи, но без парт ребятам пришлось бы трудиться дольше и тяжелее, забивая в болото колья, которые и обтесать-то нечем: у нас единственный топор и мы бережём его как зеницу ока. А тропа на север нужна. Иначе каждая вылазка на сухие бугры, тянущиеся до самой реки, начиналась бы и кончалась переходом через узкую протоку по пах в холодной склизкой жиже...
...Уже достаточно рассвело, когда мы вышли к берегу, и я увидела эту реку.
Течение гнало свинцово-серую воду, закручивая буруны; водовороты отмечали глубокие ямы на дне, ветер вздувал рябь, волны беспокойно плескали в глинистый берег. Что-то мне напоминал этот берег... Я вспомнила, что у Ведрича, каким я его знаю, высокий правый берег порос сосновым лесом, и жители микрорайона зимой там катаются с горок на лыжах с уступа на уступ древней речной террасы. Значит, когда-то, миллионы лет назад, река была и широка, и глубока, метров шесть глубиной, судя по крутизне берегового склона; потом река мелела, и уровень воды опустился на два-три метра, и так повторялось ещё и ещё, пока не остался ленивый поток. Чтобы могучая река к двадцать первому веку иссякла, одной мелиорации окрестных земель мало - должны пройти тысячи лет, - вот о чём думала я, кутаясь в большой платок, потому что холодный ветер не стихал уже несколько дней и был над рекой особенно пронзительным. Ещё бы, здесь сходятся две великие реки: Днепр-то небось, никуда не делся, течёт километрах в пяти на восток от места, на котором стою. Есть где разгуляться сырым ветрам! Сколько же тысячелетий отделяют эту молодую и полноводную реку от мелкого Ведрича? Куда нас занесло?