Я потёрла ладонью лоб и вышла из класса, заняв позицию за дверью.
Я думала, какое счастье, что рядом нет гитариста. Сашка, наш бард, с самого первого дня робко ухаживает за Таней, и я не знаю, что будет, когда парни расскажут ему о Лёшином подарке...
Что будет, что будет? Гитаристу не по силам убить Лёшку. А Лёшка... Не убьёт же Лёша гитариста? Надеюсь. Но мог бы. Он сильный. Два богатыря в деревне: Вован и Алексей. Оба недалёкие, оба выносливые, как буйволы. И оба нужны нам, чтобы выжить.
Вскоре был доеден последний кусок оленины, божественной оленины, сваренной в вёдрах на кострах. Мы ещё не пробовали коптить мясо и не научились заготавливать продукты впрок, слишком мало продуктов. С наступлением морозов мы устроим ледник. Было бы мясо!
Ожила на костном бульоне худая и бледная Ангелина.
Простудилась Лиля.
Заболел Димка Сивицкий: сытая жизнь не пошла ему впрок, стало крутить живот. Решили не откладывать разведку за реку, отправляться без него, втроём.
Хроники Насты Дашкевич. Мы ещё живы
Вчера Алина и Таня Гонисевская воевали за Пашу СтопнОгу.
Над Стопногой издеваются дружки Вована Краснокутского. Было дежурство десятка Краснокутского, и я сказала Алине, что видела, как Пашу заставили валяться у них в ногах.
Он не может постоять за себя, потому что инвалид. Его левая нога и ступня немного вывернуты, и от этого он не может бегать, и ходит он неровно, сильно раскачиваясь. Пашка хороший человек, мне его жалко. Он терпеливо сносит все насмешки, но чтоб издеваться над Пашей - такое я не стерпела и, хоть Алина была занята, я рассказала ей и девочкам, что происходит на третьем этаже.
Алина отшвырнула ведро, которое отчищала от краски, и пошла из кабинета.
Таня Гонисевская закричала ей вслед:
- Куда вы одна? Это же ублюдки!
И позвала за собой девочек. Все, кроме Светы Конторович, оставили свои работы и пошли за Алиной и Таней.
Когда мы поднялись на этаж и заглянули в спальную комнату десятка Вована, на Пашку было больно смотреть.
- Пшшли все вон! - крикнула Алина, трясясь от бешенства.
- Минуточку! - издевался Макс. - Это наше дежурство, Алина, как вас там, Анатольевна! Мы вас можем призвать к ответу. За нарушение полномочий!
- Я тебя уполномочу! - орала Алина. - Я тебе сейчас личный трибунал организую, Грек! Паша, выходи, я тебя забираю!
- Алина Анатольевна, - сказал мужественный Паша, - мы... это... разберёмся.
Пашу тоже колотило: от страха, или от унижения.
Тут вступило второе тяжёлое орудие: Таня.
- Паша, ты мне нужен! - громко заявила она и упёрла руки в бока, - корни измельчать некому!