Несмотря на жаркую погоду, от этого осознания тело её похолодело.
Она лежала на рельсах.
Но как она сюда попала?
И почему она не может пошевелиться?
Начав извиваться всем телом, она поняла, что может двигаться, но совсем немного.
Она могла изгибаться, поворачиваясь торсом, однако ноги её оставались прижатыми одна к другой, и поделать с этим ничего не получалось.
Онемение конечностей, от которого она никак не могла избавиться, постепенно сменилось приступами страха.
Она привязана к железнодорожным путям, а её шея закреплена на рельсе.
«Нет, – сказала она себе. – Это невозможно».
Она действительно проживала один из своих кошмаров наяву – обездвиженная и беспомощная перед лицом чудовищной опасности.
Она закрыла глаза, надеясь, что сможет проснуться, когда вдруг почувствовала шеей острую вибрацию, а до слуха её долетел рокот.
Когда шум стал ещё громче, а земля уже ходила под ней ходуном, она снова открыла глаза.
В поле её зрения был лишь небольшой отрезок рельс, но она без труда могла угадать источник вибрации и грохота.
То был приближающийся поезд.
Пульс её ускорился, а ужас заполнил всё её тело. Она стала лихорадочно извиваться, судорожно пытаясь высвободиться, но всё это было тщетно. Она никак не могла освободить руки и ноги, не могла убрать с рельсы шею.
Грохот уже стал совершенно невыносимым, когда она увидела его: красновато-оранжевую решётку тяжёлого дизельного локомотива.
Она закричала, и крик показался ей неестественно громким.
Но тут она поняла, что слышит не собственный крик.
То был пронзительный свисток поезда.
«Машинист дал свисток, но какого чёрта он не останавливается?» – со злостью подумала она.
Но, конечно, он просто не мог: на такой скорости, с которой он летел, сделать это быстро просто невозможно.
Раздался скрип тормозов, когда он попытался остановить эту махину из железа.
Локомотив теперь занимал всё поле её зрения, она видела пару глаз, смотревших на неё сквозь лобовое стекло – эти глаза были напуганы не меньше, чем она сама.
Она как будто смотрела на себя в зеркало, а ей не хотелось видеть то, что она видела.
Риз Фишер закрыла глаза, зная, что открыть их ей не придётся уже никогда.
Когда Райли услышала, как перед её домом припарковалась машина, она была ещё совершенно не готова морально.
Она изучила своё лицо в зеркало ванной комнаты, надеясь, что на нём не слишком видны следы недавних слёз, а затем спустилась вниз, где в гостиной её уже ждала вся её семья: экономка Габриэлла, пятнадцатилетняя дочь Эприл и тринадцатилетняя приёмная дочь Джилли.
Между ними с двумя упакованными чемоданами по бокам стоял пятнадцатилетний мальчик Лиам и с грустной улыбкой смотрел на Райли.