«Зноў патанула ў сьнезе зямля
Халодны змрок над замкавай вежай
Паміж сьвятлом і цемрай бязьмежнай
Наша каханьне зь ільду крышталя».
Вынтэнэ ложилась на подоконник и словно окуналась в море огней. Из подсознания выплывали экзотические названия. Прямо под ногами пылает светом Высокае Места. А дальше — две тёмные полоски: Няміга и Сьвіслач. Их пересекают освещённые фонарями мосты. За Сьвіслаччу — Траецкая Гара со знаменитым Тэатрам опэры і балету. За Нямігай — Ракаўскае прадмесьце, а ещё дальше — Татарскія агароды с их патриархальными двухэтажками и садами. И совсем уже на горизонте — стройные ряды хмарачосаў.
Вынтэнэ словно летела по небу. Уладзь овладевал ею сзади, и с каждым его ударом она приближалась к волшебному моменту, когда реальность уходит прочь… И тогда исчезало всё на свете, даже ты. Оставался лишь огненный тоннель и дикое неземное наслаждение.
— Гэта сапраўдны аргазм, — шептал Уладзь.
Усталые, выходили они на балкон, подставляя ветру обнажённые тела. Были такие разгорячённые, что даже мерзлявому литвину не было холодно. А может, он уже закалился?
— Я так счастлива с тобой, — говорили Вынтэнэ. — Я кахаю цябе…
Уладзь целовал её.
— Я таксама цябе кахаю, — шептал он на ухо. — Кахаю цябе, Вынтэнэ…
На дискотеке вновь заиграла всё та же песня:
«Паміж сьвятлом і цемрай бязьмежнай
Наша каханьне зь ільду крышталя»
— Песня Гурту «Рокаш», — сказал Уладзь. — Это словно про нас с тобой.
— О чём они поют? — спросила Вынтэнэ.
— О том, что земля снегом покрылась, а наша любовь — словно из кристального льда…
— Тоже мне лёд! — чукчанка погладила Уладзя по горячей груди. — Жара-то какая!
Но песня запала ей в душу. И она вслушивалась в непонятные слова, стараясь угадать смысл:
«Давеку зьлілося ў нашых сэрцах
Сонца і месяц, агонь ды зьмярканьне
Ужо хутка пэўна прыйдзе сьвітаньне
І зноўкі ў вечнасьць пойдзе наш шлях»
— Не всё тут про нас, — сказал Уладзь. — Там слова есть, что смерть властвует над чёрным замком…
— Это про сотрудников Чукотской Службы Безопасности? — спросила Вынтэнэ. — У них и без меня работы много. Я же не Манчаары, чтобы травить меня полонием!
— Я же говорю: не про нас это, — ответил Уладзь. — Ты ведь ничего такого не сделала, чтобы на тебя охотилась ЧСБ.
— А репортаж?
— У нас во всех учебниках истории есть про московскую цивилизацию. И про то, как чукчи разорили Москву.
В дверь позвонили. Уладзь не одеваясь пошёл открывать.
— А вось і мы! — раздался голос Хрысьці.
Они с Вінцуком вошли в комнату. Вынтэнэ закрыдась портьерой
— Не саромейся, — сказала Хрысьця. — Тут, в Литве, мы не стыдимся своего тела.