— давно уже слышала про этого автора.
Открыла на первой странице:
«З чаго мне, чорт пабірай, пачаць? З таго прадвесьня, калі за акном было сутоньне і мокры сьнег? А што вам да леташняга сьнегу й сутоньня?».
Вынтэнэ посмотрела в окно. В Анадыре уже, наверное, снег. А тут и не пахнет настоящей осенью. Тёплая, южная страна: серое небо, мелкий дождь, ветерок. Откуда литвинам знать, что такое настоящий холод?
Она вернулась к книжке — и не заметила, как зачиталась. Когда подняла глаза, за окном уже было совсем темно. Свет — мягкий, белый, — зажёгся сам собой. «Неужели я и этого не заметила?» Вынтэнэ отложила книжку.
Пошла готовить кофе и бутерброды.
— Наверное, действительно здесь заночую, — сказала вслух.
А почему бы и нет? Есть всё необходимое — и никого не напрягаешь. Поселиться бы тут…
В дверь постучали.
— Так, калі ласка, — по-хозяйски распорядилась Вынтэнэ.
На пороге стоял Уладзь. Чисто выбритый, в новеньком пиджачном костюме, в безукоризненно выглаженной рубашке.
— Вынтэнэ, — тихо вымолвил он. — Извини, ты, наверное, была права. Кэнири Иванушка — он действительно по-своему прославлял свой народ. Как мог. В условиях чукотского…
Он говорил, как нашкодивший ребёнок. Так и стоял у входа, не решаясь сделать шаг вперёд. А сам не отрывал от Вынтэнэ глаз.
И она подошла к нему и поцеловала. Уладзь обнял её, прижал к себе. Принялся целовать, как сумасшедший.
— Я кахаю цябе! — повторял литвин.
— Я цябе таксама.
И они слились в новом поцелуе. Не отрываясь, Уладзь взял её на руки и понёс на широкую кровать, по дороге зацепив ногой какой-то прибор.
х х х
Снова Вынтэнэ и Уладзь были вместе. Вновь и вновь погружались в сладкий любовный сон. Горячая страсть овладевала ими, несла по бурному океану чувств в тихие гавани наслаждения. Минуты отдыха — а потом всё сначала…
И они не замечали, как установка прафесаркі Сьвеціловіч приходит в движение. Как загораются одна за другой лампы, как бурлят химикаты в колбах, как шумят провода. Стрелка на индикаторе перевалила за 60, а потом и за 100 %. И на маленьком экране загорелась красная надпись:
«Усе акумулятары цалкам зараджаны».
Человечество вступало в новую эпоху…
В кабинете пахло морем. Белые жалюзи были подняты. За окном царила серая мгла. Дождь бил в стекло.
— Добры дзень, — сказал палкоўнік Ігнась Каханоўскі.
И, наклонив голову, пожал руку сперва Хрысьце, а потом Вынтэнэ. Рука была сухая и твёрдая.
— Что ж, рад, что пришли, — продолжил Каханоўскі на чукотском. — Хотел бы обсудить с вами один вопрос.
Он неспеша прошёлся по кабинету и сел на диван.