…Мир вокруг Пирса на секунду замер, а потом разбился с хрустальным звоном. За спавшими шорами всё было ясно и понятно. Он водил взглядом от предмета к предмету. Каждый открывался ему, показывал свою суть. Он перевёл взгляд на мистера Ретсби. А вот с ним что-то не пошло. Странно. Ещё раз посмотрел на стол, на шкаф, на вазу. На мистера Ретсби, на Гарри, на Денниса. Ааа! Он понимает суть только неживого. Причем понимание предметов разное по глубине. Он стал перемещать взгляд с предмета на предмет, пока его глаза не остановились на ониксовой вазочке. Этот кусок камня из породы добыл простой арабский рабочий, затем с аравийского полуострова его привезли на британские острова, а уже здесь на станке выточили простую форму. Пирс проваливался в эту вазочку. Чувствовал надежность, древность, несгибаемость доисторического камня. Этот оникс видел ещё динозавров, и теперь Пирс мог также понимать всё, что имело хотя бы отдаленное отношение к камню. Он сосредоточился, и вазочка изменила форму на более естественную. Пирс удовлетворенно улыбнулся и откинулся на плечо мистера Ретсби. Тьма поглотила его.
…Мир вокруг Оскара на секунду замер, а потом разбился с хрустальным звоном. За спавшими шорами всё было ясно и понятно. Его взгляд прикипел к кухонному ножу, которым миссис Дурсль только что нарезала какую-то траву. Нож был хорош, но не совершенен. В прошлом году на лезвии появилась щербинка. Оскар вообще любил любое оружие. У него дома хранилась небольшая коллекция. Он стал вспоминать её. Мистер Ретсби думал, что поддерживает коллекцию в идеальном состоянии, но сейчас понимал, что у кортика французского иностранного легиона затупилось остриё, что турецкую офицерскую шашку надо бы отполировать, реплику мушкетёрской шпаги — укрепить. «Вот так», — он взял нож миссис Дурсль и провел ладонью по лезвию, выправляя погрешности, затачивая, полируя и укрепляя. «Да, теперь клинок идеален», — подумал он, удовлетворенно улыбнувшись. Тьма поглотила его.
…Мир вокруг Гарри на секунду замер, а потом разбился с хрустальным звоном. За спавшими шорами всё было ясно и понятно. В голове была непривычная уже пустота, сейчас он был один, а его взгляд зацепился за воду, льющуюся из крана. Этот поток напомнил мальчику другой — водопад, текущий в горах дедушки Вана. Гарри вообще любил воду. Любил плескаться в ванной, любил смотреть на водную гладь, мог подолгу замирать у аквариума в школе. Вода такая спокойная. Она никогда не останавливается, всё время в движении, но зачастую это движение скрыто от глаз. Вода таила непостижимые глубины. Вот и вода из крана утекала в канализацию и терялась где-то в недрах речушки Вей, располагавшейся невдалеке от Литтл-Уингинга. Вода — плавная и свободная — приняла мальчика в своё лоно. Гарри почувствовал, что является капелькой непредставимого титанического океана. И какая разница, где этой капельке находиться? Он рассыпался водной взвесью и собрался заново в метре от первоначального положения, удовлетворенно улыбнулся и отрубился. Тьма поглотила его.