И главный недостаток стихий, по мнению жреца, состоял в том, что развитие во владении ими было крайне запутанным образом связано с развитием магического дара. Грубо говоря, связаны они не были. Развиваешь силу стихий - магии от этого ни жарко ни холодно. И наоборот. А в сутках, между прочим, всего 24 часа. И более того, развитие в одной стихии очень мало помогало в развитии другой. Впрочем, мастер Ван был и мощным стихийником, и мощным волшебником, так что не исключено, что магической школе Египта просто не был известен какой-то секрет.
С другой стороны, у каждой стихии были какие-то свои приятные особенности, за которые маги их все-таки иногда изучали. Магия песка, например, позволяла очень эффектно разрушать каменные объекты. Или делать красивые скульптурки из песка и показывать что-нибудь с их помощью. Творческий человек вообще мог много чего придумать. Даже то, что со стихийной магией принципиально не сочетались никакие концентраторы: посохи, амулеты, кольца, жезлы — никакие, то, что ей не нужны были словесные формулы, жесты или хотя бы зрение, делало эту магию хорошим аргументом на крайний случай. Заблокировать магию стихий было настоящей проблемой. Помогало только полное отсутствие стихии в окружающем пространстве. Что со стихиями воздуха, земли и воды было довольно трудноосуществимо. И всё равно многие задачи оставались принципиально нерешаемыми. Вообще-то, мастер, освоивший все стихии, от мага уже ничем не отличался. Но сколько этих стихий всего, никто не знал. Десятки? Сотни? Так что лично Хорнеджитеф о таких мастерах никогда не слышал даже легенд.
За всеми этими мыслями светлейший Хорнеджитеф пытался скрыть раздражение от своей отвратительной беспомощности. Семеро разумных лежали без сознания на не такой уж большой кухне. Юнец развалился в неудобной позе прямо на полу, недалеко от своей тётки. Точно руку отлежит. К сожалению, перехватить контроль над телом, чтобы отвести его в более подобающие условия, было невозможно. Контроль можно было получить только по желанию юнца, а его разум сейчас был далеко. Как и разум всех тех, к кому жрец мог проникнуть в сны. В нынешнем своём виде его сноходчество было возможно только с самыми близкими для юнца людьми. Они с почтенным мастером-шаманом и гениальным алхимиком-недоучкой вернулись в свои уже привычные пространства в Ка юнца и теперь все трое маялись от безделья. Нет, поправил себя Хорнеджитеф, от безделья маялся только он. Черный медведь рыскал в тенях своего воображаемого леса, как и всегда, когда не знал, чем заняться, а гениальный алхимик-недоучка медитировал. Надо бы Хорнеджитефу тоже найти занятие на такие случаи. Пожалуй, он не будет изменять прижизненным привычкам и займётся любимой демонологией.