С другой стороны, моего напарника трудно было назвать молчуном. Он постоянно что-то монотонно бубнил себе под нос. Вот только со мной общался исключительно на темы работы. И все.
Но мое (или наше?) затворничество длилось недолго. Где-то на десятый день нашу выработку навестил верховный надзиратель Изумрудного рудника. Я несколько обалдел, когда во время очередного отдыха услышал приближающиеся шаги, а-потом в круг света от чадящего светильника вступил сам Каюм.
– Как дела, варвар? – обратился он ко мне.
– Помаленьку, – ответил я, оправившись от изумления, вызванного его неожиданным появлением.
– Как Ильхом? – Он кивнул в сторону забоя, где старик мерно долбил камень. Я молча пожал плечами.
– Понимаю, – улыбнулся Каюм. – Напарник не сахар.
– Я всяких навидался. Этот еще не самый худший.
– Да? – недоверчиво вскинул брови надсмотрщик. – Ну-ну… А я грешным делом решил, что ты уже созрел для перехода под мое руководство…
– Я и так нахожусь под ним…
– Не придуривайся, – поморщился Каюм. – Ты прекрасно понял, что я имел в виду.
– Понять-то понял, вот только одно не совсем понятно: зачем я тебе так сильно понадобился?
Каюм долго смотрел на меня, прежде чем ответить.
– Разве ты отказываешь мне в простых человеческих чувствах?
– Тебе? – Мне стало смешно. – В чувствах? Да еще в человеческих?
– Что тут смешного? – нахмурился Каюм.
– Ничего. – Я справился с собой. – Мне было бы гораздо спокойнее узнать истинную причину твоей заботы обо мне, чем подозревать в неожиданной симпатии к какому-то рудокопу.
– Мне понравилось, как ты разобрался в споре с Юздаком. Такие люди необходимы в надзирателях, а не в забоях. Чтобы рубить породу, хватает всякой швали. Вот поддерживать порядок среди нее – важнее.
– Брось, – я махнул рукой. – У тебя и так железная дисциплина на руднике. Если кто и взбунтуется, его живо уморят без пищи…
– Значит, ты мне не веришь?
– Нет. – Я поднялся. – Пора мне в забой, иначе Ильхом не выполнит положенную на двоих норму…
Так безрезультатно закончился наш первый разговор с Каюмом.
А на следующий день вместе со знакомым надзирателем в нашу выработку пожаловал Юздак. Этот тип, воспылавший такой любовью к моим штанам, а потом не менее сильной ненавистью к их владельцу, естественно, не отказался от места надсмотрщика и щеголял с широким и коротким мечом на поясе.
Сверкнув в мою сторону ненавидящим взглядом, он сразу проследовал в забой.
– Сард, – раздался оттуда его голос, – эти двое не выполнили сегодня норму, и им надо урезать пайку.
– Брось, – наш надзиратель прошел к нему, – они работали, как всегда… вот отметка, откуда я меряю…