Два идиота (Снатёнкова) - страница 39

- Гуляев, чего тебе?

Так. Темно, и я не вижу её лица. Слышу только тихий голос. Какого черта она шепотом говорит, если в квартире кроме нее и пауков никого нет?

- Ой, Никольская, это ты? Случайно набрал. Задницей на телефон сел, а он тебе сразу же позвонил.

Рукалицо. Что за дебилизм?

- Идиот, – бурчит и, кажется, собирается сбросить вызов.

- Меня ждешь?

- Гуляев, тебе в клубе заняться нечем? Или телки на обслуживающий персонал не так ведутся, как на богатого засранца? Мне не звони.

- Да тут очередь выстроилась на мои коленки.

- И поэтому ты достаешь меня? Похвалиться решил? Не стоит, мне плевать.

- Ты можешь нормальным голосом говорить? – Не, меня реально этот шепот бесит.

И тут происходят две вещи. Сначала у Никольской включается свет, и я вижу её и маленькую часть какой-то комнаты. Не той, в которой она сейчас должна быть. Вторая вещь - голос на заднем фоне:

- Сонь, нам вставать скоро. Завтра договоришь.

Твою мать, какого хрена?

- Пока, Евсейка. И предохраняйся. Мир не осилит еще одного Гуляева.

И отключается.

Минут пять я смотрю на телефон, переваривая информацию. Стерва спит у какого-то хрена. При живом мне.

Стоп.

Хмырь её.

Как же я сразу не догадался, что она к нему помчит?

Вот же змея ядовитая. Даже на расстоянии бесит так, что зубы сводит.

Найти, всыпать, что сидеть не сможет, закрыть в туалете её урода, а саму Никольскую закинуть на плечо и увезти в наш склеп. Не, надо с этим заканчивать.

Глава 15

- Гуляев, обалдел? – шипит зараза, когда я без слов хватаю её под руку и веду непонятно куда. – Ночью спать не давал, так и сейчас лезешь. Отпусти, пока я тебе прилюдно не врезала. И вообще, с телками своими так обращайся. Может, им и в кайф, когда их так хватают, но мне нет.

Ну да, перегибаю чуток. Только Никольская сама напросилась. Нечего сейчас включать режим недотроги с невинными глазками. Я вчера еле сдержался, чтобы не вызвать подъемник, чтобы подняться на пятнадцатый, мать его, этаж и не скинуть из окна парочку, которая неизвестно где набралась храбрости и по- хорошему не открыла мне дверь. А я мальчик горячий. Меня хрен потушишь, когда в глазах огонь и приступ бешенства в груди. Даже сейчас, когда увидел стерву рядом с её лопухом, у меня не пропадает желание врезать одному и взять в плен другую. Перед глазами так и плывут картинки, как они там вдвоем… наедине. И Соня в её долбаной пижаме «я буду сверху». Да что со мной происходит-то?

Хрень какая-то, однозначно.

Но всю ночь, стоило мне только представить, что лохматый урод, который ночует рядом с Никольской, протягивает к ней свои корявые ручонки, я тут же начинал звонить в домофон. Уж не знаю, на что он там рассчитывал, когда на Соньку смотрел, но точно знаю, что ни хрена у него не получилось. По дебильной роже заметно было, когда меня увидел. Ничего ему не обломилось. Хотя нет, представляя, как может злиться Никольская, легко понять, как он лез на стенку от её ора и приступа бешенства.