— Ишь ты, философ выискался!
Генерал Федоров не спешил усаживаться в кресло и расхаживал по комнате, что означало одно: стряслось что-то серьезное.
— Вот что, Илларион, хватит тебе прохлаждаться.
— Вы решили обеспечить мне досуг?
— Дело серьезное. Ты же телевизор не особо смотришь, так я тебе разъясню. Вчера вечером в Москве изрезали ножами одиннадцать армянских нелегалов…
— Позвольте, какое это имеет ко мне отношение? Уж не хотите ли вы сказать, что теперь я должен работать вместо МУРа?
— Ты еще не дослушал до конца, а уже вставляешь свои ремарки.
— Я просто немного тороплюсь. Меня Пигулевский ждет. Я еще вчера обещал к нему заехать, а тут проспал. Неудобно как-то. Человек ждет меня.
— Подожди, Илларион. Сядь и выслушай, — генерал говорил на этот раз без малейшего намека на шутки.
Значит, дело и вправду плохо. Обычно генерал Федоров как-то шутил, неторопливо подводил его, так сказать, к основной идее, а тут сразу с места в карьер.
Илларион уселся в кресло и достал из жилетки пачку сигарет.
— Может, сядете, товарищ генерал? В ногах правды нет.
— Только обойдемся без дыма, Забродов. У меня после твоих ядреных сигарет башка трещит целый день!
Илларион неохотно спрятал пачку сигарет обратно. Тоже мне выискался борец за чистоту воздуха! Раньше курил при нем и хоть бы что, а тут сигареты мешают.
— В общем, убили одиннадцать армян-нелегалов, а от двенадцатого осталась одна рука и еще пакетик, где лежит двести тысяч долларов.
— Это они ему руку в назидание отсекли? Чтобы не блудил?
— Черт тебя возьми! Я тебе дело говорю, а ты мне шутки! Илларион, я не клоун, и тебе давно пора понять, что у меня плохое чувство юмора!
— С вашей работой, товарищ генерал, все допускаю. Не удивлюсь, если в следующий раз я загадаю желание, открою глаза и увижу вас в своей комнате.
Забродов хоть и чувствовал, что генерал сердится на него за неуместные шутки, но все не мог остановиться, словно собака какая цапнула.
— С каких это пор ты заделался юмористом, Забродов? — сухо спросил генерал.
— С тех пор, как начал работать в ГРУ.
Генерал Федоров насупился и замолчал.
«Должно быть, обиделся, — подумал Илларион. — Наверно, я перегнул палку. Но и он тоже хорош. Пришел без предупреждения, как будто у меня нет никаких дел. Я уже столько раз ввязывался в эти сомнительные авантюры, что когда-нибудь с этим надо покончить. Или у меня такое предназначение, что я каждый раз должен кого-то спасать и наказывать преступников, будучи обыкновенным гражданином?»
— Вот что Илларион. Дело нешуточное. За деньгами никто так и не пришел.