– Да-да, конечно, – ещё больше повеселел Эдуард.
Я вошёл в крохотный закуток с рукомойником и тут меня прострелило.
Одна малюсенькая деталька запоздало мелькнула в голове, как чистой воды несуразица. Связано это с ногами Ефима, торчащими из-под мехового одеяла. Что же с ними не так?
Я открыл дверь и выглянул, офигевая ещё больше. Нет! Мне не показалось и я, наверное, побледнел, так как Эд с девчонками уставились на меня с нескрываемым беспокойством.
– Последствия слабости от потери жизненных сил, – внёс я пояснение для них, чем немного успокоил.
Они кивнули с пониманием и вернулись к работе, а я захлопнул дверь и впал в лёгкий ступор.
– Чукча! – крикнул я и мысленно и злым шёпотом. – Бегом сюда, усатый разбойник! Живо!
Таракашка не стал доводить меня до греха и резко появился на полке с мылом у самого рукомойника, а я еле удержался от конкретного ора.
Взяв себя в руки, я помассировал виски, пытаясь сформулировать словесное выражение крайней степени своего негодования.
– Ээ-э, Чукча, друг мой и соратник, – начал я спокойно, и сдерживаясь от более радикальных действий.
– Слушает моя, хозяина! – козырнул усатый, продолжая стоять по-военному.
– Вот скажи мне, будь ласков, – начал я еле сдерживаясь. – У тебя, ваша усатость, ноги различаются? – огорошил я его нестандартным вопросом.
Чукча скрупулёзно осмотрел себя, подолгу останавливаясь на конечностях, и пришёл к какому-то заключению.
– Да, хозяина, разные они, аднака! – выдал он совершенно очевидный результат.
– Угу… – я кивнул и приоткрыл дверь. – А у людей, какими они должны быть?
– Тожа! Разными! – не подвёл он меня незнанием человеческой анатомии.
– Такими? – я мотнул головой за дверь.
Чукча выглянул наружу, дошёл до изучения стоп Ефима, торчащих на всеобщее обозрение, и нервно сглотнул.
Разгильдяй молниеносно упал на колени и сложил все лапы по образу молящегося. Усы его задрожали и прижались к тельцу.
– Начальника! – вымолвил он дрожащим голосом. – Это не моя виноватая! Прости мою! А-а-а-а! – выдал он поток эмоций и шарахнулся лбом об кусок мыла в мыльнице. – Ай!
Я захлопнул дверь и впился гневным взглядом в Фамильяра.
– Вот что, алкоголики магические, – прошипел я, мысленно готовясь к нелицеприятному разговору со старым воякой, у которого ноги теперь одинаковые. – Если не исправите… – не мудрствуя лукаво, я занёс над Чукчей кулак. – Ну, ты понял. Марш с глаз моих, полтора дюйма безответственности и порока с хаосом! Ничего нельзя без контроля оставить… Тьфу! Сухой закон для тебя и Калигулы введён! Довели, млин, до белого каления! Инициативники, да с помощниками хреновыми! Да об коромысло вас…