Фотограф хмыкает, чешет голову. Крепко так призадумался. Видно, что не ловко. Но потом снова повторяет свой вопрос:
– Карандаш найдется? Ручка? Мне написать нужно, – смотрит на унарника, понижает голос. – Код напишу.
– Вот дойдем до бункера, там карты свои раскроешь, – рычит Егерь. Он дает мне фонарь, я убираю светильник в свой рюкзак.
– Страховка не помешает, – Фотограф морщится от боли, осторожно трогает грудь, где виднеется внушительная полоска бинта.
– Есть только гвоздь. Можешь на картоне начеркать, – предлагает Никитос. Он вытаскивает гвоздь из широкого кармана, кладет в протянутую руку Фотографа.
– Благодарю, – тот начинает быстро царапать по картону, ловко орудуя ржавой железкой. Получается довольный длинный код, и буквы расположены хаотично, не по порядку. Какие-то цифры и знаки. Он заканчивает и передает картон Никитосу.
– Это что, код такой? – недоумевает командир.
– Да. Я его написал под шифровальным ключом. Расшифровать его может только Дикань. Мы с ним работали в одно время в военном городке. Там все асы вызнали, – выдает Фотограф, тяжело дыша.
Никитос передает картон мне, я снова бросаю в рюкзак.
– Смотри, не потеряй, – настороженно подмечает Фотограф.
– Не потеряю, – говорю ему в ответ.
Все готово, чтобы наконец покинуть тепловую станцию. Фотограф отказался от поддержки, сказав, что обойдется без помощи товарищей. Оксиген снова завладел пленником, оставив унарника висеть в воздухе. Потом понял, что так привлечет к отряду больше внимания, бросил затею. Поэтому бандит еле плелся за ними. Никитос освободил его ноги от железной проволоки, оставив связанными его руки. Сделали кляп из моток грязных тряпок. Командир не доверял ему, и решил подстраховаться, чтобы тот не смог проорать по всей округе. Впереди открытый мир, и там слишком много соблазнов для зова помощи.
Спускаемся на первый этаж, обходим поле вчерашнего боя. Я поправляю лямки рюкзака, иду следом за Фотографом. Тот идет с гордо поднятой головой, походка твердая… Но ближе к выходу он резко падает на пол.
– Что с ним?! – Никитос подбегает к нему. Мы все в ужасе, тоже приближаемся. Командир подхватывает человека, его лицо перекашивает от ужаса. – НЕТ! НЕТ! У нас еще столько незаконченных дел!
Тут мы все понимаем, что Фотограф перестал дышать. Ужасная рана раскрывается, кровь обильно сочится и бинт превращается в багровую полоску. Ножевая рана оказывается смертельной. Его репутация не справляется. Регенерация тела не произойдет – слишком мало набранных очков. Израсходованных становится еще больше. Фотограф с остекленевшими глазами и кровью на губах испаряется белой аурой.