Ты любил меня за мои слабости (Харпер) - страница 27

Я снимаю одежду и залезаю в постель голым. Так, как я всегда спал. Мы с Эмми любили чувствовать кожу друг друга. Мы всегда ложились спать голыми. Вне зависимости от того, занимались мы сексом или нет, хотя обычно это приводило к сексу. Как только я гладил ее по руке, она придвигалась спиной к моей груди, а затем она терлась о мой член бедрами, и это все, что для меня требовалось. Мой член становился твердым, и рука тянулась к ней спереди, чтобы сжимать и ласкать ее великолепные сиськи, пока я не слышал ее сладкие стоны, и это все, что мне было нужно. После я переворачивал ее и занимался с ней любовью. Брал то, что принадлежало мне. Мою девочку.

Я тяжело выдыхаю и чувствую, как мой член становится твердым. Бл*дь. Прошло много времени, с тех пор как я был в киске Эмми. Я никогда не сбивался с пути и не был ни с кем за последние пять лет. Я был с другими девушками до Эмили, в старшей школе, но никогда после нее, и никогда не буду. Пока она все еще дышит тем же воздухом, что и я, она будет единственной женщиной, которую жаждет мой член.

Что, если Эмми никогда не захочет снова быть со мной? Что я буду делать тогда? Как я буду жить? Все, что я когда-либо знал всю свою жизнь, это то, что Эмми — вторая половина моего сердца. Еще до того, как мы были вместе, она была моей. Я ждал, пока она вырастет. Зная, что она тоже хочет меня.

Гнев пронизывает меня. Я хватаю подушку и бросаю ее через всю комнату.

Бл*дь. Я хочу вернуть свою чертову девочку.

Я успокаиваюсь и плюхаюсь обратно на кровать. Я верну ее. Я сделаю все, что нужно, чтобы моя Эмми вернулась. Мне просто нужно быть терпеливым и сильным. Я могу это сделать. Я делал это в течение пяти лет. Что значат еще несколько месяцев?

Я надеюсь, что так все и будет.

Один месяц пребывания дома.

Один месяц встреч с терапевтом и попыток притворяться перед внешним миром, что я в порядке. Я посещаю встречи дважды в неделю. Мама организовала их для меня. Я не колебалась, когда она попросила меня посетить сеансы. Ее стеклянные глаза и умоляющее лицо — все, что требовалось, чтобы сказать ей «да».

В первый раз меня привела мама, но после сеанса я почувствовала, словно кто-то разрезал меня и вытащил все мои тщательно похороненные воспоминания. Я была грубой с доктором, и все, что я хотела — это уединение. Мне нужно было пространство, нужно было побыть одной, сесть где-нибудь в углу и принять свои воспоминания, смириться с режущей болью и вернуть их обратно в свои темные углы, где им и место. Доктор Зик глубоко копнула. Я возненавидела ее. Она разрушила тщательно построенный мир всего за два часа. Я снова почувствовала слабость.