— Во что бы то ни стало, Котенок, загляни под стол и сравни их.
Он кусает губу и смещается в кресле, потянув джинсы под столом.
О боже, у него стоит.
Я моргаю и опускаю глаза, возвращаясь к оставшемуся сэндвичу, только чтобы занять себя чем-нибудь, но я действительно желаю увидеть маленькое представление.
— Это вполне осуществимо, — мужчина продолжает. — Без шуток.
Я закатываю свои глаза, пока жую. Совсем не смешно, мать его.
Он пожимает плечами.
— Есть много вещей, которые умеет мужчина, но не сможет сделать вибратор.
Бросив ему циничную улыбку, отправляю последний кусочек сэндвича в рот.
— Возможно, — бормочу, проглатывая еду. — Но вибратор не может разбить сердце.
Деклан смотрит на меня, когда я хватаю стакан молока и допиваю его содержимое.
— Так вот оно что? Ты собираешься двигаться дальше по жизни, соблюдая целибат?
— Я не говорила, что дала обет безбрачия, я лишь сказала, что не завожу отношений. Секс и моногамия – не исключают друг друга.
Стакан звенит о столешницу, когда я ставлю его обратно и кокетливо улыбаюсь. Ему не нужно знать, что я сейчас живу в целибате. Немного флирта еще никому не навредит.
Его брови нахмурены.
— Думаю, я люблю тебя, — и усмехаясь, он добавляет: — Серьезно, где ты была всю мою жизнь?
Несмотря на улыбку, играющую на моих губах, я закатываю глаза.
— Любовь — это вымысел. Это только куча химических веществ, которые сеют хаос в твоем мозгу.
Улыбаясь, Деклан закусывает губу и стучит по столу.
— Вот где ты не права. Любовь — самое реальное, что я видел.
Мои брови поднимаются на его страстный ответ.
— Да неужели?
Он кивает.
— Мой дед был женат на моей бабушке сорок один год, прежде чем она оставила его, и до самой ее смерти он смотрел на нее, как… Я не знаю. Будто она была Рождественским утром.
Мой сарказм умирает от его признаний. Он ясно вспоминает жизнь и семью, полную любови, которую мне не понять никогда. По моему опыту, любовь живет только в фильмах и книгах.
Недолго думая, я говорю.
— Я так понимаю, что твой отец никогда не смотрел так на твою маму? — и сразу же жалею о своем вопросе. Это неприлично, и это не мое дело.
Губы Деклана кривятся, когда он погружается в неприятное воспоминание, будто вновь его переживая.
— Нет. Обычно он приберегал эти взгляды для чего-то особенного, как бутылки Джима, Джека или Хосе (прим.: Джим Бим (Jim Beam), Джек Дэниэлс (Jack Daniels), Хосе Куэрво (Jose Cuervo) — крепкие алкогольные напитки).
— Ох, — говорю я, пытаясь казаться равнодушной. Итак, его отец страдает алкогольной зависимостью. Или страдал. Я не уверена, но выяснять не собираюсь.