— Я помыл свои руки, ясно?
Она берет лед у меня и накладывает на него полотенце.
— Прости, я не знала, что ты там и что ты занят, — извиняется она, смотря на мою промежность в боксерах.
Я тяну простыню, которой накрывался, на колени и опускаю голову.
По крайней мере, я больше не твердый, хоть один плюс. Но мне хочется умереть от стыда. И чувствую, как синеют мои яйца от того, что я так и не получил оргазм, который мог стать эпическим.
— Это все твоя вина, — бормочу я. — Все твои разговоры о вибраторе.
— О, мой Бог, ты думал обо мне?
Моя голова опускается в поражении от ее возмущенного тона. Только, когда я понимаю, что она пытается не засмеяться, мое сердце начинает снова биться.
Она надо мной прикалывается?
Спасибо, Господи.
Я кладу руку на грудную клетку рядом с сердцем, будто это поможет восстановить ритм.
— Это не смешно.
— Позволю себе не согласиться, — девушка мне улыбается, когда она откидывает голову на спинку дивана. — Это было весело. Даже несмотря на это, — говорит она, указывая на пакетик со льдом, прижатый к носу.
— Иди сюда, дай мне посмотреть. — Я наклоняюсь и убираю пакетик, оставляя его на журнальном столике. Беря пальцами ее подбородок, я наклоняю ее голову из стороны в сторону. Нос не выглядит сломанным. Есть небольшое покраснение, но, возможно, это из-за льда, кровотечение остановилось. Выдыхая, я отпускаю ее подбородок и снова прикладываю лед.
— Возможно, это ушиб, но думаю, ты будешь жить.
Опустив глаза, она вертит пакетиком.
— Мне действительно очень жаль. Я не имею в виду…
Я вздрагиваю и поднимаю вверх руки, чтобы остановить ее.
— Мы можем перестать говорить об этом? Мне достаточно стыдно, чтобы хотеть умереть.
— Вполне справедливо, — говорит она, наклоняя свою голову назад, чтобы разместить на носу пакет со льдом.
Она смотрит на меня, ее улыбка все еще играет на ее губах, и я качаю своей головой, размышляя о невероятно смешном повороте событий сегодняшнего вечера. Я должен был спать в своей постели, а не сидеть на диване, обсуждая с моей сотрудницей свою привычку подрочить. С моей нахальной работницей, которая не прочь поговорить об эпизоде мастурбации.
Я опустил голову на спинку дивана, как это сделала она.
— Ты совсем не такая, как я себе тебя представлял.
Она приподнимает одну бровь и спрашивает:
— Да? И какой же ты меня представлял?
— Красивой. Милой. Тихой.
— Оу, — говорит она смущенно.
— Нет, это хорошо.
Саванна усмехается и убирает лед с лица.
— Ты только что по существу сказал мне, что я – злая и шумная. Как это может быть хорошим?
Я пожимаю плечами.
— Это что-то новое. Большинство девушек, которых я встречаю, пытаются угодить, и ты не похожа ни на одну из тех, с кем я знаком, — признаюсь со смехом и добавляю: — Если я скажу тебе, что небо голубое, то, вероятно, ты поспоришь, что это не так.