Приподнявшись на цыпочки и замирая от сладкого предвкушения, смешанного с адреналином, который придает смелости, касаюсь губами его губ.
Резко втягиваю воздух, вместе с его дурманящим запахом. Он великолепен. Его губы теплые, твердые и нежные одновременно.
Прижимаюсь сильнее и получаю в ответ глухой возглас, изданный Денисом.
Он приоткрывает губы, и вот мы уже целуемся - страстно, жадно, тонем друг в друге. Сильные руки обхватывают мою талию, крепче прижимая к себе, ни на миг не прекращая целовать меня. Эти поцелуи рождают ощущение тянущей боли в глубине моего существа. Негромкий стон блаженства рвется из горла, и Денис услышав его, еще крепче сжимает объятия. Скольжу руками по широким мужским плечам, сцепляю их вокруг крепкой шеи, как вокруг единственной опоры. Как же хочется быть еще ближе - насколько это возможно, несмотря на то, что почти задыхаюсь в его объятьях.
Наконец Денис отрывается от меня, смотрит пытливо мне в лицо:
- Сколько ты еще будешь мучить меня? Ты хоть представляешь, как я сходил с ума, когда ты уехала. Не оставив адреса.
Поднимаю на него глаза:
- Серьезно? Три дня? Неделю? Так трудно найти хорошего секретаря?
Он качает головой, улыбаясь уголком рта:
- Хватит с меня иронии. Ты сводишь меня с ума с того момента, как мы встретились. –
Он притягивает меня ближе.
- Я уверен, тебе нравится все это. Измываться надо мной.
Большим пальцем он проводит по моим губам.
Сквозь густую пелену желания ощущаю укол негодования.
- Это неправда!
Денис смеется, а затем, так же внезапно, умолкает, и его взгляд, что пронизывающий насквозь, заставляет меня вздрогнуть.
Чувствуя, как бешено колотится сердце, прижимаю руку к его груди.
- Ты правда меня искал?
- Правда. И дело не в ребенке, Кира.
- В чем же тогда?
- Сама не догадываешься?
- Нет… Скажи мне.
- Потому что меня влекло к тебе с первой минуты нашего знакомства. Я пока не готов окончательно дать определение моим чувствам. Но только потому что серьезно отношусь к словам. Ты понимаешь? Ты дорога мне. Очень. Я был кретином, когда решил жениться по расчету. И жизнь меня за это наказала. Сильно и больно.
- А боль – мой отъезд? – спрашиваю с лукавой усмешкой. Мне безумно нравятся его слова. В них нет пафоса. Они такие искренние, простые. И тем более ценные.
- Ты вся – боль. Мой сгусток боли, - кривится Денис.
И снова наклоняется к моим губам.
- Я… хочу тебя, - вырывается у меня шепот, как только на мгновение губы Дениса перестают терзать мой рот.
- Как пожелает леди, - шепчет в ответ Денис. Но ты должна дать мне кое-что взамен.
- Что же?