И вот эта мелкая зараза, мирно сидящая рядом с воткнутыми в уши наушниками, вывела меня из себя. Корвалолчику накапать? Да все у меня нормально с сердцем! И главное, ведь даже ничего не ответил! Пока думал, что сказать, она уже воткнула наушники и отвернулась. И что? Не дергать же ее, в самом деле, чтобы начать перепалку.
Так взбесило это, что даже не заметил, как стюардессы начали развозить ужин. Что ж… чудно! Поем, и успокоюсь. Мелкая (так про себя называл соседку) есть отказалась, демонстративно отвернулась к окну иллюминатора. В какой-то момент она вышла. Всего секунду смотрел на свой недоеденный бифштекс и ее сумку, после чего благополучно переместил мясо в боковой кармашек.
Что я натворил? Сорокалетний мужик, твою мать, а занимался какой-то херней! Но забирать мясо обратно уже было поздно. Мелкая вернулась, приземлилась рядом, окинув меня насмешливым взглядом. Что он означал – не имел ни малейшего понятия, но и выяснять после мелкой пакости тоже не хотел.
***
Лера
А этот старпер ниче так. Бесит, конечно, жуть. Смотрит насмешливо и презрительно, но вот когда спит – лапочка. Правду говорят: хорош, когда спит зубами к стенке. От ужина я отказалась. Не хватало еще есть рядом с ним, а вот теперь жалела. Весь самолет погрузился в полутемноту. Кто-то разговаривал с соседом, кто-то работал, другие смотрели фильм, слушали музыку.
Мой сосед мирно спал, повернув голову в противоположную от меня сторону. Музыка мне надоела, скачанных фильмов на телефоне не было, так что я рассматривала соседа. Ну а что? Он спал и не бесил меня, да и одним глазком можно, разве нет?
С выводами о корвалолчике и шалящем сердце я, конечно, поспешила. Мужчина был старше, но до кардиологии точно далеко. Окинула взглядом его тело. Подкаченный, рубашка на руках заметно обтягивала рельеф мышц. Усмехнулась, вспомнив, в каких джинсах ему пришлось лететь в Москву. На нем они смотрелись смешно, но явно молодили лет на пять.
Повернулась поудобнее, чтобы рассмотреть его, но тут он сменил положение. Его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего, и я застыла. Кажется, даже перестала дышать, боясь его разбудить. А он красив – первое, что мелькнуло в голове. Стало интересно, сколько же ему лет. Тридцать? Тридцать пять?
Во сне его лицо выглядело расслабленным и спокойным, никакой жесткости, злости и раздражения – всех тех чувств, которые были направлены на меня после неуклюжего падения.
Подумала, что он, наверняка, бизнесмен. Его манера держаться, говорить, все выдавало в нем человека, знающего, что делать. Об этом говорила и его сдержанность. Ему испортили джинсы, да и горячий кофе в паху – удовольствие не из приятных, а он просто хмуро взглянул. Да, было видно, что он сдерживается, и дай ему волю, он бы высказался. Но ведь сдержался!