Он подтянул меня под себя, и мое тело проехалось по гладкой обивке дивана. Я зажмурилась, не желая ничего больше видеть, но провела в абсолютной тишине всего мгновение.
Меня вырвали наружу голоса. Сперва чужой, а потом злым эхом накатили гневные проклятья Димы. Его голос нарастал и приближался, а Стас рывком отстранился от меня. Я перестала чувствовать его на себе и выдохнула.
Заплакала от того, что главного ужаса не случилось.
Водитель останавливается у черного входа в клуб. Я не жду, когда мне откроют дверцу, и выхожу на улицу сама. Сама же иду к стальной двери с большими черными петлями, которые явно могут выдержать первую волну штурма спецназа. Клуб вообще смотрится укрепленным бастионом, потому что паранойя Димы не знает границ. Может, поэтому он до сих пор жив и при власти, когда многие из его окружения исчезли.
Словно ветром унесло. Необязательно под землю, но прочь от больших денег точно.
Я никогда не интересовалась чужими судьбами, но замечала, как вдруг кто-то переставал появляться. Люди выпадали из обоймы, не выдерживая конкуренции и прощаясь с активами, которые успели заработать. Жестокий бесконечный конвейер, на который я научилась смотреть почти безучастно.
Думала, что научилась. Но сейчас, когда в нем крутится Паша и безумно рискует из-за меня, я вспоминаю свой страх из первых дней. Ярко так, опаляюще. И бросаю взгляд на новую парковку, под которую закатали прежнего хозяина. Дима любит такие шутки, а вторая его излюбленная коронная острота ждет меня внутри.
Он перевернул весь клуб, не сохранил ни одного прежнего винтика, хотя всегда умел считать деньги и в бизнесе бережлив на грани жадности, но тут он бросил огромные деньги на новый проект.
Оставил только Честер. Тот самый Честер...
Он трахал меня на нем, когда открыл переделанный клуб Стаса как свой.
— Ольга, — у входа в главный зал стоит массивный охранник, который наклоняет голову и пропускает меня вперед.
Я прикрываю глаза на мгновение, пытаясь собраться прежде, чем сделать последний шаг. А по позвоночнику крадется холодок, из-за которого я ежусь и нервно сцепляю ладони в тугой замок. Я боюсь того, что могу увидеть в зале. Дима мог успеть натворить столько ужасных вещей, пока я ехала, что нельзя даже задумываться. И не только ужасных, но и непоправимых.
— Там заперто? — хмурится охранник, решив, что я не могу справиться с двойной дверью.
— Нет, все нормально…
— Он немного выпил, но ничего критичного, — мужчина неожиданно говорит мягким голосом и кладет ладонь на дверь, а потом смотрит на мое лицо, ожидая кивка. — Потасовок не было, криков тоже. Баб только притащил.