Я запуталась в полотенце, которое теперь напоминает надежные канаты и стягивает тело на излом, и руках мужа.
— Не трогай меня, — я рвусь и все же ищу пространство между нашими телами. — Отпусти, мне больно…
— Ты сама себе делаешь больно. Успокойся.
— Я не могу, когда ты так близко.
— Оля, я твой муж.
— Нет, — качаю головой, как заведенная, — нет…
— Что нет?
— Я не хочу быть твоей женой.
Дима реагирует так, словно получил звонкую пощечину. Он замирает на секунду, а потом сгущает взгляд и смотрит сквозь меня, выдыхая злость, что полыхнула от прозвучавших слов.
— Тогда чего ты хочешь? — спрашивает он холодным тоном.
— Отпусти меня, Дима. Вообще. Просто отпусти, дай мне жить своей жизнью… Без тебя.
В его глазах ярко горит “нет”.
Он не произносит его вслух и продолжает вглядываться в меня. Он удивлен… поражен, словно я произнесла совершенно дикую и немыслимую вещь. Ведь ничего не предвещало…
— Дима, — я зову его и вновь пытаюсь отодвинуться, мягче и спокойнее, без истеричного рывка. — Ты слышишь меня?
— Слышу. Ты боишься?
Муж не отпускает, и все мои движения на свободу ударяются об его лютую силу как об бетонную стенку. Ничего. Он, скорее всего, даже не прикладывает усилий, чтобы удержать меня на месте.
— Боишься меня?
— Иногда.
— Сейчас? Меня интересует сейчас, Ольга.
Дима разворачивает меня в своих руках и мы вновь оказываемся лицом к лицу, я дышу его горячими уверенными выдохами и угадываю, как по груди разливается жар от его крепкого тела. Он делает шаг, продавливая меня, и в поясницу упирается полка-поручень.
— Ты вырываешься и бьешься, — продолжает Дима. — Чего ты боишься? Думаешь, я могу что-то сделать с тобой?
— Нет.
Я качаю головой и сама не знаю, что значит мое “нет”. Это ответ на его вопрос или мольба?
— Тогда почему ты так напряжена? Я же чувствую…
— Ты сказал, что это не вернется. Что больше не будешь.
— Но ты не веришь. Ты ждешь… Чего ты ждешь от меня?
— Ничего, Дима, ничего.
— Нет, я хочу услышать правду, — он резким рывком опускается ниже, обхватывая меня, и подсаживает на полку, а следом нажимает корпусом и раздвигает мои ноги.
Он не проходит последние сантиметры и переносит ладони на стену, вбивая пальцы в плитку рядом с моей талией. Он возвышается надо мной и неотрывно смотрит на лицо, а я не знаю, куда деть руки. Полотенце упало с плеч, но я не решаюсь трогать его, вообще двигаться, чтобы не соприкасаться с мужем обнаженными телами.
— Боишься, что ударю тебя?
Я ежусь от его голоса, неживого, стального, и вновь качаю головой. Я действительно не боюсь. Чувствую его и понимаю, что он не замахнется и не сделает этого. Дима позволял себе пощечины, но каждый раз это была огненная вспышка, которая опаляла всё его нутро.