Я не могу без него.
И я надеюсь всем сердцем, что он не изводит себя ужасными мыслями и гадкими предположениями. Конечно, Паша сейчас в подвешенном состоянии и вынужден ждать, когда Дима отпустит меня. Ему чертовски трудно сейчас, я уже знаю его мужской характер и могу представить, как мучительно он переживает собственную беспомощность и невозможность хоть что-то исправить.
Но нужно перетерпеть. Нам обоим. Выдержать и дождаться другого шанса.
Я начинаю замерзать и возвращаюсь в дом. Проверяю другую ванную, и, к счастью, на первом этаже есть всё необходимое. Я принимаю душ и стою под массирующими струями очень долго, ловя долгожданную тишину в голове. Внутренние голоса берут передышку и я забываюсь, а, когда выхожу из кабинки, сталкиваюсь взглядами с Димой.
Он стоит в двух шагах в одних джинсах и неотрывно смотрит на меня. За его спиной распахнута дверь, которую он не стал закрывать, и я не знаю, как давно он здесь. Дима сокальзывает взглядом ниже и я рефлекторно прикрываюсь руками. Выходит нервное движение, больше напоминающее судорогу...
Дима никак не реагирует, делает шаг в сторону и срывает с крючка большое полотенце. Он подходит вплотную, и я протягиваю ладонь, чтобы взять полотенце, но он решает по-другому. Муж игнорирует мой жест и делает последний шаг, а потом накидывает полотенце на мои плечи самостоятельно и начинает медленно растирать, закутывая в махровую ткань.
— Дима, — пытаюсь выставить руки, но он перехватывает мой выпад и наталкивается на меня всем телом.
— Я был не прав, — произносит он посаженным голосом. — Ты это хочешь услышать? Мне обязательно произнесли вслух? Что был мудаком и творил вещи, о которых теперь сожалею? Это, да? По моим глазам не видно? Не видно, как мне херово?
Я стою перед ним и ловлю жаркие волны, исходящие от массивного тела. Дима возвышается надо мной и мне чудится, что я проигрываю и постепенно прогибаюсь под него всё ниже. Или это он уводит меня вниз, нажимая сильнее и стягиваю руки вокруг моей талии. Я угадываю его стальные пальцы через плотную ткань и чувствую в них мужской голод по плоти. Он едва контролирует себя и часто дышит, стараясь смотреть в глаза, но проигрывает и уводит затуманенный взгляд на мои губы и оголенное левое плечо.
На него капают капельки воды с волос, и они на мгновение зачаровывают Диму. На мгновение… А в следующее он тянется ко мне, и я понимаю, что он хочет поцеловать мое плечо, собрав эти капельки жесткими губами.
— Нет! — отчаянным рывком разворачиваюсь в его руках и замираю в полуобороте, потому что дальше не пускает его жесткий захват.