- О, Тень, привет, - пьяно опознал её Джело, погладив по голове. – Тень… ты прямо как я… тоже тень… как все мы… - Парень посмотрел на Сунён, отставившую его обувь, но оставшуюся сидеть на полу. Его взгляд был проницательным и въедливым. – Да, Сунён?
- О чем ты? – Она поднялась, разувшись сама, сняв с себя зимнюю куртку. Она не любила чужие жилища, особенно то, которое принадлежало сопернице, но сейчас это отдавало даже неким триумфом, что на брачном ложе той сидит её бывший, но с ним она – Сунён, пусть даже как друг.
- Ты думаешь, я дурак или слепой? – хмыкнул Джело, заваливаясь на спину.
- Погоди-погоди! – подоспела к нему девушка, помогая снять верхнюю одежду, стягивая её за рукава.
- Я не слепой, Сунён, - сквозь едва держащиеся открытыми веки, смотрел он на неё, произнеся это.
- Хватит бубнить, тебе нужно спать. Пить хочешь? – спросила сестра Химчана, нависнув над Джело.
- Я всё прекрасно вижу и замечаю, и твои взгляды, и твоё присутствие… - замер он, не кивая, чтобы голова не кружилась сильнее. Сунён застыла напротив, почувствовав холод по всему телу. – Вижу, что тебе не нравятся другие парни, потому что ты хочешь меня. Я вижу, лунатик, я не идиот. - Джело опять косо ухмыльнулся. Сунён затрясло. – А знаешь, почему я делаю вид, что не замечаю? Почему прикидываюсь слепым, глухим, тупым? Потому что я не люблю тебя, Сунён. Прости, но не люблю. - Его слова располосовали её ножом, так что ей почудилось, что не холодный пот, а горячая кровь выступила у неё из-под кожи. От одного представления крови её начало мутить. – Я не хочу делать тебе больно, не хочу давать ложных надежд, не хочу портить тебе жизнь. Я хочу, чтоб у тебя прошло вот это всё ко мне… вся эта хрень, влюбленность… я не хочу портить дружбу, лунатик, не порть мне её! – повысил тон и внезапно крикнул Джело, после чего упал на спину, одну руку вытянув вдоль тела, а другую положив на глаза, накрыв их широкой ладонью с длинными пальцами вместе со лбом. Сунён бросало то в жар, то в холод, с ней опять случилось то, что всегда происходило при Джело: она немела и терялась, хотя и без того была не слишком поворотливой и скорой на реакцию. Вдруг она увидела, что его грудь под свитером трясется, а после услышала и рыдание, от которого ей стало ещё больнее, чем за себя саму. – Я же люблю её, Сунён! Её люблю, понимаешь?! – скрежетал, как шифер по цинковой крыше его саднящий голос, сопровождаясь слезами, настоящим плачем мужчины, у которого изранено сердце. – Я не хочу, чтоб ты как я… Сунён, уйди от меня, а? Оставь меня, дай мне сдохнуть этой ночью! – Сжав всю волю в кулак, девушка продолжала стоять, будто под обстрелом на площади, обдуваемая всеми ветрами. Её знобило от жестокости правды, от реальности. Но разве она не знала это и без слов? Разве не была готова? Джело перекатился на бок и свернулся калачиком, такой высокий, большой, сильный… и беззащитный. Его вышибали изнутри рыдания.