- Но и цветы увядают…
- Как я и сказал: всё тленно и бренно, - повторил Хим. – Но подаренная ими красота вечна.
- Я не красавица, – честно признала я, зная за собой этот недостаток. Я милая и обаятельная, но с первого взгляда на меня не западешь. – Я благоухающий репейник. Цвету неброско, но если не заметить - прилипаю.
- Я помню. – О да, наше первое столкновение было эпичным. Я поистине приклеилась к Химу и не собиралась отваливаться. Да и до сих пор не отвалилась, и не собираюсь. Моё заявление о некрасивости он тоже хотел опровергнуть, но поскольку не был мастером комплиментов, то пошел сложным путем. – Что касается твоей красоты… если бы я сравнивал с кем-то, я бы что-то мог сказать. Но я не могу сравнить. Ты единственная. В своем роде и для меня тоже единственная. А единственная не может быть «самой», «лучше», «хуже» или «красивее», потому что она одна, и всё тут.
- Да-да, и учти, что после свадьбы я вообще буду законной единственной, ужасной женой, ревнивой, придирчивой, требовательной и навязчивой, – ущипнула я его за бок и он прошипел. – Не передумал?
- Я? – Химчан подтолкнул меня в душ. – Быстро мыться и собираться, нет времени на разглагольствования.
Я перешагнула бортик и, взявшись за занавеску, развернулась к Химу, сделав просящие глазки:
- А спинку мне потрешь? – Бросив на меня исподлобья взгляд неудовлетворенного маньяка, он поставил руки в бока. Я посмотрела на его стояк, подняла глаза к его лицу и похлопала ресницами. – Серьёзно, платье мне не нужно. Залезай, у нас полно времени!
- Шилла! – выдохнул он, покачав головой. Выставив вперед пальчик, я поманила им, кокетливо подмигивая.
- Иди сюда, брачующийся гринписовец, возьми свою самку! – засмеявшись, Химчан опустил лицо, спрятавшись за челкой и, отхохотав, выпрямился.
- Самочка, вроде речь только что шла лишь о спине и том, чтобы её потереть?
- Угу, - согласилась я, - Потрешь. О кафель. Пока мои ноги будут на твоих плечах.
Блеснув глазами, он сдался и, ударившись коленом о ванную, но не издав ни звука, забрался ко мне под горячие струи воды. Вот это другое дело! Такое утро я одобряю.
Первый день
Химчан выбрался раньше из ванны, оставив меня привести себя в порядок. А мне, собственно, уже с собой особенно ничего и не нужно было делать. Мы потерли друг другу всё, что можно было, несколько затянув банальную процедуру мытья и теперь, обернувшись в полотенце, я выключила воду, услышав в образовавшемся беззвучье музыку, доносящуюся из комнаты. Что это? Хим веселится? Вот дела! Протерев рукой запотевшее зеркало, я заулыбалась себе. Я была счастлива не тем, что сама была счастлива. Я была счастлива оттого, что стал счастливым Химчан. Именно это возносило меня на небеса: его радость, его смеющиеся глаза и подобревший голос.