- Я… не хотела его целовать. Не хотела говорить вам всех тех вещей, которые сказала. Мне пришлось.
- Почему? - вопрос вырывается быстрее, чем я успеваю подумать. Девчонка вдруг хмурится, закрывает глаза.
- Не могу ответить.
У неё очень странное, почти болезненное выражение. Дурацкая мысль: что если она не врёт?
Тогда в чём вообще может быть причина? Её заставляют молчать? Но кто и как? Это глупо.
Не глупо - поверить, что она надеялась на защиту Сокола. Рассчитывала, что он укроет её своими хлипкими крыльями. Может быть, позовёт замуж, прямо сейчас. Но что-то не срослось.
И теперь за ней будет охотиться Гарлен - а я спокойно, совершенно цинично дал этому случиться, но всё равно остаюсь её последней опорой.
- Просто скажи мне, - ненавижу эти слова за то, что они похожи вовсе не на требование, не на щедрое предложение, а на просьбу. Ну же? Сокол держит твою сестру в цепях в подвале? Может, я ни демона не разбираюсь в женщинах, но Деймара знаю достаточно, чтобы заявить без её выводов: он придурок, но не подлец. Синдарин делает что-то подобное? Но почему бы тогда мне не рассказать?
Пальцы Айли цепляют плащ. Несколько секунд она молчит, глядя мне в глаза.
- Я не могу.
Будь на моём месте кто-нибудь другой - может, он бы плюнул на её глупости? Принял, что она выбрала соперника, врала, но всё равно помог? Или вовсе решил, что пара добрых взглядов в мою сторону - правда, а ложь всё остальное?
- Тогда хватит играть в интриги, - мой голос звучит как-то слишком глухо. - Будь хорошей девочкой, готовься к балу. Ищи свою любовь.
Её взгляд застывает, щёки медленно краснеют. В глазах собирается досада - и разочарование, и боль. Будто всё, что я делаю, совершенно несправедливо.
- Знаете, я пыталась. Правда. Ищите сами, куда пристроить свою гордость, лорд Эридан.
И в этот раз она уходит первой.
Я слишком долго смотрю ей вслед, а по пути назад гадаю, так ли уж Гарлен хуже меня. Потом снова представляю, как этот выродок тянет к ней руки - и думаю об этом, и с каждой минутой картины становятся всё навязчивей. Когда прихожу к себе, в голове уже не остаётся ничего другого.
Гарлен и Синдарин. Я совершенно не удивлюсь, если сестрица Альдрика решила помочь племяннику. Тьма просыпается в груди, словно я сегодня вообще не дал ей пищи.
В комнате на меня вежливо смотрит слуга, уже перетаскивающий чемодан.
- Оставь всё как есть и займись своими делами, - бросаю ему.
- Вы не уезжаете?
- Нет.
Он удивлённо кивает, но быстро справляется и оставляет меня в одиночестве. А я подхожу к столу и медленно ворошу бумаги, бросая часть листов на пол.