— Заткнись.
Меня пробирает мурашками. Противными, колкими как эти слова. Знобит даже. Полностью отворачиваюсь от Алиева, гипнотизирую золотистую стенку напротив. И зубы мои сомкнуты до боли и душа кричит, гореть заставляет.
Той ночью, фальшивые маски были сорваны. Я видела, каким может быть Фархад. Каков он настоящий. Нежный, чувственный, самый лучший мужчина из когда-либо созданных. С таким мужчиной, как Фархад, той ночью, можно было не раздумывая, прыгнуть в сокрушающее пламя. И если совсем чётенько, стоять за его спиной и подавать патроны. Даже если весь мир восстал против него. Сейчас нет.
Сейчас я хочу заткнуть уши, сесть на корабль к пришельцам и улететь на другую планету.
— Это менталитет у вас такой? Или ваша личная позиция, уважаемая? Прошу прощения, за неприличие, но какой я у тебя по счету? Двадцать пятый?
— Заткнись. Тварь.
Всё.
Я стою спиной, и Фархад не видит, как я, что есть сил, жмурюсь. Давлю, давлю в себе унижение, чтобы не вылить горечь солеными слезами по щекам. Сын внутри неспокоен, он чувствует мою тревогу. Слишком дурно, отшатываюсь в сторону.
Почти падаю, но упираюсь в жаркую грудь Фархада. Мужчина распаляется, задыхается точно так же, как и я. Неужели у него есть сердце? Я ощущаю, как оно колотится. Словно вот-вот разорвется.
— Скажи… скажи, Росс, что я ошибаюсь. Убеди меня в обратном…
Глухие слова больше похожи на рычание загнанного зверя. Руки Фархада ложатся на мои плечи, чуть сжимают. Я чувствую дрожь, сковавшую когда-то, непробиваемую гранитную скалу. Алиева. Он склоняется к моей щеке так близко, что жесткая щетина царапает кожу. Заставляет гореть. Не только лицо, всю меня, без остатка. Немного тошнит от волнения, лихорадочно кусаю губы. Самый первый, мучительный вздох, дальше легче.
— У меня есть любимый мужчина.
Будто скороговоркой шепчу, а тело сразу реагирует. Фархад не ощущает, как слабый ток разливается по венам. Переполняет жилы. Как эти слова, острым импульсом, бьют в грудь.
Под запретом тот мужчина. А уж любовь, тем более.
Не знаю, сколько мы простояли в абсолютной тишине, словно посмотрев в глаза Медузе Горгоне. Но за это время, я успела насчитать сто сорок три ударов сердца Фархада.
— Даже не сомневался.
И он отстраняется так резко, будто и не было ничего вовсе. Оборачиваюсь. Надменный злой. Старается скрыть от меня раздражение, но пятикратные факи. Виктория Росс прекрасно считывает эмоции.
— А что ты хотел услышать, Алиев? Слова восхваления твоего члена? Или, быть может, прозу в благодарность твоим выходкам? Шантажу? Я свободная женщина. Алё?