А та служанка после ухода высшего еще некоторое время не могла прийти в себя. Что это было? На нее несколько лет мужчины не обращали внимания. А если и имела секс с кем-то иногда, то столько нежностей никто никогда не говорил. Конечно, ей невдомек было, что демон видел перед собой не ее грубоватое для женщины лицо с совершенно невыразительными маленькими глазками, не спину и бедра, тронутые многими годами, а совсем другого человека. Не ей предназначались слова мужчины, его стоны и рыки, но его умелые руки ласкали именно ее тело, хоть видел в запале другое. Это у нее теперь с непривычки тянуло и ломило все там, где быстро нашло вход его мужское желание, куда излил потом горячим потоком скопившуюся страсть.
– Как бы не знать, что демоны могут делать детей только своим истинным парам, то точно опасалась бы теперь, что понесла от него. Бешеный! Неуемный! Страстный! Ох, измял меня всю!.. Это же надо, какая силища в любовнике высшем!.. – она, кряхтя, поднималась с высокого подлокотника кресла, в который вжал ее демон, имея сзади в последний по счету раз соития. – Демон, одно слово! Но какой мужчина!
Она чмокала губами, оправляя на себе скомканную одежду. Юбка оказалась задрана на талию совершенно, лиф платья слегка порван и висел там же, оголив верхнюю часть тела. Спустившиеся чулки болтались на щиколотках, а трусы вообще… где же они… Нашла их за диваном. Да, для дальнейшей носки они нисколько теперь не годились.
– А это что? – женщина наклонилась и подняла с дивана монеты. – Ничего себе! Да это же мое годовое жалование! Щедрый любовник… да еще и с такими деньгами. Да разве же за подобное платят?! Я ж такого никогда в жизни еще не испытывала… – и она с блаженной улыбкой опустилась на тот самый диван. А сидеть-то оказалось… чувствительно. – Бешенный! – стала еще шире ее улыбка. – Страстный демон! Мне такого никогда не забыть… Эх! Как он меня распалил… да всего за пару минут… Демон!
А Отлок подходил меж тем к своим апартаментам. Чем ближе, тем хуже себя ощущал. Да, напряжение в нижней части тела снял. Но в душе зарождалась тяжесть. И чем ближе подходил к каюте, тем ощутимее она была. Это поднималось неиспытанное ранее ощущение. Возможно ли, что такое чувствовали неверные мужья, те, что были привязаны все-таки к своим женам? Да кто же его знал?! Он же не был никогда женат, не имел привязки… Или имел? А вот эта мысль разорвалась в груди взрывом. Бах! Неужели?!! К мальчишке?!!
– За что мне такое наказание?!! – хотелось выть, рвать и метать, но Отлок лишь крепче сжал зубы. – Справлюсь! Все силы положу, но удержу себя от такого падения, а Ганса от оскорбления.