Но я его удивила.
Я поразила саму себя!
Секс на третий день знакомства… Это скоропалительно. Но брак на следующее утро - это вообще безумие!
Но так и случилось.
У Богдана всегда были связи. Нужные знакомства, полезные люди. Он невероятно общителен! И в загсе тоже нашлись какие-то знакомые знакомых, которые, после вручения конверта, готовы были расписать нас в тот же день.
Богдан обо всем договорился.
А я думала, что все это шутка!
Когда на утро после первой ночи он предложил мне руку и сердце, я умерла от счастья. И, конечно, согласилась.
Но я не думала, что мы сразу же пойдем в загс!
Нас расписали. Я смеялась и плакала одновременно.
Помню, я тогда сказала:
- Эти три дня - самые безумные в моей жизни.
Но безумие только начиналось...
Богдан
Жениться в девятнадцать, через три дня после знакомства, может только влюбленный олень.
Оленем я и был.
Молодым оленем, у которого в крови циркулировал адский коктейль из адреналина, дофамина и тестостерона.
Помню момент, когда я впервые увидел Марусю. Она стояла у парапета набережной, опершись о него руками и выпятив попку.
Нет, она не пыталась специально принять соблазнительную позу. Эта девочка была чиста и невинна, как ромашка на лугу.
И я бы не сказал, что влюбился именно в ее задницу… Но мой глаз сразу зацепил крутой трамплин.
Я замедлился и уже собрался подкатить к ромашке, но тут она неожиданно вскрикнула, потому что выпустила из рук телефон.
Это был то ли вздох, то ли стон, то ли вскрик. Во всяком случае, я услышал его так. И сразу представил, как она вскрикивает и стонет в момент удовольствия…
Очнулся я на лету.
Оказалось, я лечу в воду за телефоном хозяйки вздернутой попки.
А потом я увидел ее глаза… И пропал окончательно.
Огромные, испуганные, на солнце зеленые, а в полумраке золотистые и светящиеся, как у кошки.
Ее глаза в первую же секунду прожгли дыру в моем сердце. А ее выдающаяся попа в комплекте с дерзкой грудью моментально стреножила моего жеребца.
Это она - понял я.
Та самая.
До этого я никогда по-настоящему не влюблялся. Были, конечно, симпатии. И был сперматоксикоз, в семнадцать лет превративший меня в вечно стоящий член с глазами.
К девятнадцати я уже мог держать его в штанах. Мог контролировать свой тестостерон. Во всяком случае, мне так казалось.
Но мое сердце оказалось беззащитным.
Невинная ромашка с офигенной попкой убила меня наповал.
Влюбленность протекала как серьезная болезнь. Меня лихорадило от желания бросить к ногам Маруси весь мир. Мне хотелось сотворить что-нибудь этакое…
А, когда я понял, что Маруся тоже ко мне неравнодушна, то чуть не подох от острого приступа счастья.