— Быстро, — прошипела Ева, выпутывая Киру из одеяла. Руки тряслись. Девушка торопливо подняла диванное сидение, чтобы спрятать малышку в бельевой нише. Ей казалось, что они непозволительно медлят, слишком шумят, что каждый шорох способен привлечь внимание бандитов.
— Лежи тихо.
Девочка свернулась в комочек на дне квадратного углубления. Захлёбываясь слезами, она кивнула, к счастью, от шока не в силах издать ни звука. Ева опустила сидение так, чтобы между ним и диванной спинкой остался зазор для воздуха, расправила простынь и кинула сверху смятое одеяло. В тот момент, когда она разогнулась и решила подумать о себе, раздался леденящий душу звук выстрела. А затем ещё один, эхом пронёсшийся по квартире. Ева подскочила на месте, зажав ладонью рот:
«О боже-боже-боже! Нет-нет-нет-нет-нет!»
Давясь рыданиями, она мучительно вслушивалась в наступившую тишину. Молилась, чтобы раздался голос матери или отца, женский плач, болезненный стон — хоть что-нибудь, подтвердившее бы: родители живы. Но вместо этого её настиг грохот приближающихся шагов. Один из убийц шёл по коридору.
Ева инстинктивно бросила взгляд на диван, в котором затаилась сестра. Лихорадочно оглядела комнату, ища, где спрятаться ей самой. Подбежала к окну, распахнула шторы — слишком высоко. Шаги замерли. Громадная тень заслонила свет, падающий из прихожей. В стекле отразился тёмный человеческий силуэт: за дверью стояли. Дверная ручка скрипнула и начала поворачиваться.
Ева попятилась и схватила первый попавшийся предмет — стеклянную вазу. Как только дверь распахнулась, девушка метнула своё импровизированное оружие в вошедшего, и то со звоном разбилось о косяк над головой убийцы. Мужчина выругался. Ева принялась панически швырять в него всё, до чего могла дотянуться: диски, книги, сувениры, настольную лампу. Когда снаряды закончились, она сжала в руке канцелярский нож.
— Бешеная, — восхищённо присвистнули за спиной стоящего на пороге бандита. — Мне такие нравятся. Возьмём её с собой?
— Заткнись.
Коренастая фигура перекрыла дверной проём. Волосатая рука потянулась к выключателю на стене — в глаза ударил ослепляющий после темноты свет. Ева поморщилась, заслоняя лицо ладонью. В комнату вошли двое. У того, кто переступил порог первым, по щеке текла кровь. Широкий и мощный, он надвигался на девушку, играя желваками квадратной челюсти. Второй незнакомец, вошедший следом, глумливо скалился.
— Убирайтесь! — закричала Ева, размахивая перед собой ножом для резки бумаги. Ладони вспотели. Пластмассовая ручка выскальзывала из влажных пальцев. Девушка решила, что, когда разбойник приблизится, надо целиться в шею, в артерию, и спросила себя, сможет ли хладнокровно убить человека. А затем подумала о спрятавшейся в диване сестре: «Молчи, Кира, молчи. Умоляю».