На площади как раз начали возводить костер, когда Колокольчик добрался до замка. Он был мокрый насквозь, и пот крупными каплями стекал по его лицу. Все эти часы бард отчаянно соображал, надо ли вообще ему вмешиваться в историю с какими-то там ведьмами. Но, когда узнал, что дело идет к казни, неожиданно для себя изо всех сил бросился к Родону Двельтонь. Бард был уверен, что его даже на порог не пустят, и пытался успокоить себя лишь тем, что доктор Клифаир уже давно известил феодала. Вот только спокойствия это не добавляло. С семьей Окроэ он не был знаком слишком близко, однако юная Шаоль какое-то время бередила ему душу. После нескольких отказов Колокольчик так обиделся, что не удержался и написал анонимную записку Родону, сгоряча обозвав девушку бессердечной ведьмой. Такие вот колдуньи дюжинами ходили по улицам, а Стагр утешал себя тем, что жаловался на них всепонимающему Двельтонь. Ни одно письмо пока что не выходило Лину боком, но в этот раз он искренне испугался, решив, что его легкомысленную записку могут использовать в качестве обвинения.
К великому удивлению Стагра, Двельтонь принял его буквально сразу же. В кабинете мужчины уже сидел доктор Клифаир, чье лицо выражало такое негодование, что можно было подумать, что пожилой лекарь лично собирается свернуть барду шею.
— Ну да, да! — выпалил с порога Колокольчик. — Наврал я! Никакая она не ведьма! Сгоряча написал! Сдуру!
От волнения Лин даже забыл поклониться. Серые глаза Родона пригвоздили его к месту, отчего все остальные мысли начали разбегаться, как перепуганные крысы.
— Глупец, — процедил сквозь зубы Клифаир. — Если бы эта записка попала начальнику стражи, то их бы в тот же день казнили!
— Да не хотел я! — выкрикнул Стагр, тяжело дыша. Он жадно хватал ртом воздух, а его взгляд лихорадочно метался по комнате. — Говорю же, со злости написал. Отказала она мне!
— Неудивительно, что отказала, — холодно произнес Родон. — Господин лекарь, что же вы от меня хотите? Книга ведь черная. Если я выступлю против казни, это будет означать, что я поддерживаю темных колдунов. Вы понимаете, чем это грозит мне и моей семье?
— А спать вы спокойно сможете, если не попытаетесь? — глаза старика вспыхнули огнем. — Вы ведь не трус, господин Двельтонь. Я знал вашего отца. У него не сердце было, камень. Но вы-то другой. Мы ведь для вас не свиньи. Дайте время разобраться. Соберите магов со всех краев. Как-то ведь можно проверить, кто работал с книгой. Наверняка какой-то чернокнижник пользуется происходящим. Шаоль Окроэ была невинной девочкой. Она не знала мужчин, не говоря уже о простейшем колдовстве! Я больше чернокнижник, нежели этот ребенок. А ее мать даже суп годный сварить не может, не говоря уже о темных зельях. Господин Двельтонь, не бросайте семью Окроэ на произвол судьбы. Вы рискуете, но есть те, кто будет рисковать с вами. Посмотрите на этого болвана. Даже он примчался с повинной, чтобы спасти несчастную женщину.