Появление на площади Родона Двельтонь вызвало сильное волнение среди собравшихся зевак. Казалось, уже нет ничего такого, что могло удивить горожан за сегодняшний день, но отряд всадников семьи Двельтонь никак не мог остаться незамеченным. Инхир Гамель настороженно смотрел на приближающегося Родона, предчувствуя крайне неприятный разговор.
— Неужто очередной балаган с ведьмами? — услышал он ледяной голос Двельтонь. — Инхир, уж вы-то всегда представлялись мне человеком, который использует голову чаще, чем большинство горожан вместе взятых.
— Господин Двельтонь, мое почтение! — начальник стражи низко поклонился, чувствуя, как его сердце от волнения начинает стучать сильнее. — Увы, и в этот раз мне пришлось использовать голову, иначе бы давно воспользовался сердцем. Видит небо, я не хочу происходящего!
— А что, собственно, происходит? — Родон вопросительно вскинул бровь. — Допустим, вы нашли книгу, которую в пустой дом мог подбросить любой мерзавец, чтобы окончательно опорочить честь несчастной семьи. И вы считаете это достаточным основанием, чтобы отправить женщину на костер?
Сталь в голосе Родона совершенно не понравилась Гамелю. Он терпеть не мог, когда его отчитывали, как мальчишку, и уж тем более на глазах такого количества зевак.
— Считаю, мой господин, — сухо ответил Инхир. — А еще я думаю, что именно эта женщина и ее дочь расквитались за нападение на двуглавого урода по имени Точи. С помощью темной магии они надругались над телами несчастных. Вы помните, как прогневались на меня за то, что я не смог вычислить преступников? Так вот, я сделал это. И не моя вина в том, что наши кровожадные мстители — женщины семьи Окроэ.
Эти слова заставили Родона насторожиться, однако на губах его появилась насмешливая улыбка.
— Так это вы передо мной выслужиться стараетесь?
От этих слов Гамель невольно заскрежетал зубами. Бессильная злость охватила его, и мужчина всеми силами сдерживался, чтобы не высказать феодалу нечто оскорбительное. Проклятый Родон имел полномочия даже казнить, если в его адрес направлено какое-то резкое слово, поэтому Инхир в который раз заставил усмирить свои эмоции.
— В первую очередь я выслуживаюсь перед нашим народом, — тихо произнес он, смиренно опустив глаза. — Вы ведь знаете, как я дорожу…
— Своей должностью, — договорил за него Родон. — Конечно же, знаю, Инхир. Я знаком с вами не первый день. Именно поэтому я пока еще прошу вас по-хорошему отменить казнь и отпустить Акейну Окроэ спокойно ухаживать за избитым мужем.
— Боюсь, я не могу этого сделать. Верховный Хранитель лично подписал…