Наконец это мучение закончилось. Конь остановился, сумка качнулась: Элия спрыгнула, задев ее. По глазам ударил солнечный свет.
Мы были в лесу у какой-то деревянной хижины. Дверь открылась, и на крыльцо вышел… Иттон!
Так вот куда он делся. Надо думать, Элия заранее послала его в лесную сторожку с Дэтой, чтобы я могла отсюда в эфирном облике отправляться верхом на свидание. Так меня никто больше не увидит, а немой конюх все равно никому ничего не расскажет. Главное — чтобы Арнис все-таки за мной не проследил.
— Привет, Иттон, — обратилась я к нему мысленно. — Арт приходил к тебе сегодня ночью, но не нашел.
— Привет, — отозвался он. — Да, я со вчерашнего вечера здесь. А девой ты была красивее, чем жабой.
Тут Элия, бросив ему поводья, понесла меня внутрь. Несколько плавных движений руками надо мной, несколько певучих заклинаний, и вот уже Мария снова уснула на столе, а мой эфирный призрак наливался поддельной плотью.
— Кто бы мне сказал, что я буду служанкой у жабы, — усмехнулась ядовито Элия, застегивая крючки платья у меня на спине.
— Если бы мне сказали, что я буду служанкой у ведьмы, я бы тоже посмеялась.
Она дернула уголком рта, но не ответила. Оглядела внимательно, поправила мне волосы, расправила верхние широкие рукава над узкими нижними.
Иттон у крыльца ждал, держа под уздцы оседланного гнедого жеребца.
— Дэта в охоте, — сказала Элия. — Поедешь на Ветре. Держись крепче, он норовистый. Второй раз падать перед Арнисом не стоит.
Подсаживая меня в седло, Иттон снова коснулся моей лодыжки и слегка сжал пальцы.
— Если нужна помощь, вы знаете, где меня искать, — услышала я и ответила:
— Спасибо!
— Я останусь здесь, — Элия хмурилась и покусывала изнутри щеку, от чего ее лицо сердито кривилось. — Надеюсь, не заблудишься. Держись прямо по солнцу и выедешь к озеру. Ну и обратно так, чтобы солнце светило в спину.
Я со злорадством представила, как она будет сходить с ума, не имея возможности ни видеть, чем мы с Арнисом занимаемся, ни даже слышать, о чем говорим. И все же это было лучше, чем случайно попасться ему на глаза. Кто знает, может, он уже ждал на берегу.
Но вот ведь парадокс. Чем больше у Элии будет поводов для ревности, тем лучше в итоге для нее. И тем хуже для меня.
Гнедой Ветер, сердито потряхивая головой, двинулся к озеру. "Ты кто такая? — было написано на его морде. — Я тебя не знаю!".
В голове у меня был полный раздрай, а тело напоминало кусок камня. Ни бьющегося отчаянно сердца, ни взмокших подмышек, ни пересохшего от волнения горла. Сознание помнило, как все это бывает, но тело не реагировало. Оно могло лишь чувствовать прикосновения. Как легкое давление, не более того.